Время для звезд. Роберт Хайнлайн

Бьюле. Пока. – Он положил трубку. – Все в порядке. Кип, единственное, что меня смущает: зачем я понадобился этим самым черверотым монстрам?

      Я не знал, что ему ответить. Только вчера он рассказывал мне, что обобщает непонятные наблюдения, неожиданные помехи на космических трассах – все, что выходит за рамки обыденного. У такого человека наверняка есть что сказать – и к нему наверняка прислушиваются. Если у него и имеется какая-нибудь слабость, так это скромность. Чего, кстати, не унаследовала Чибис. Сообщи я, что космические захватчики занервничали из-за его любознательности, он бы только фыркнул. Так что я ответил:

      – Об этом мне никто не говорил, сэр. Видимо, пираты сочли вас достаточно важной персоной, чтобы захватить.

      Мистер Ван Дювендюк поднялся:

      – Курт, я не буду тратить время, выслушивая чепуху. Рассел, я рад, что вопрос с вашим обучением решен. Если понадоблюсь, позвоните.

      Когда он ушел, я попытался поблагодарить профессора Райсфельда.

      – Я хотел учиться на собственные деньги, сэр. Я бы заработал до начала семестра.

      – Меньше чем за три недели? Ну-ну.

      – Я имел в виду, за остаток этого года и…

      – Потерять целый год? Ну нет.

      – Но я уже… – Я взглянул на зеленую листву за окном. – Профессор… которое сегодня число?

      – День труда, разумеется.

      «…к тем пространственно-временным параметрам, откуда они были изъяты…»

      Профессор Райсфельд опрыскал меня водой.

      – Пришел в себя?

      – На-наверное. Мы же провели там несколько недель!

      – Кип, ты слишком много пережил, чтобы теперь сломаться из-за ерунды. Можешь спросить наших заоблачных близнецов, – он махнул в сторону Джиоми и Брука, – но ты ничего не поймешь. По крайней мере я не понял. Почему бы просто не принять, что прыжки на сто шестьдесят семь тысяч световых лет оставляют место для люфта, вроде поправки на ветер, пусть крошечного, на волосок? Тем более что метод вообще некорректно использует пространство-время.

      В дверях миссис Райсфельд расцеловала меня, Чибис прослезилась и заставила Мадам Помпадур попрощаться с Оскаром, который расположился на заднем сиденье. Профессор увозил меня в аэропорт.

      По дороге он обронил:

      – Ты нравишься Чибис.

      – Ну, я надеюсь.

      – А она тебе? Я не слишком нескромен?

      – Нравится ли мне Чибис? Спрашиваете! Да она раза четыре или пять спасла мне жизнь! От нее, конечно, свихнуться можно, но она храбрая, верная, умная, а уж смелости у нее… В общем, характер что надо.

      – Тебе и самому парочка медалей за спасение жизни полагается.

      Я поразмыслил над словами профессора.

      – Кажется, я чудом не провалил все, за что брался. Но мне помогали – и вдобавок здорово везло.

      Я содрогнулся при мысли, что исключительно благодаря везению из меня не сварили суп.

      – Везение или нет – это вопрос, – ответил Райсфельд. – По-твоему, удивительное везение – что ты попал на частоту, на которой моя