В жерновах житейских. Александр Новиков

бензовоз. Шофер поглядывал в его сторону и одновременно лил в радиатор воду из канистры. Резиновые сапоги размера сорок шестого, полушерстяные серые брюки и огромные руки-лапищи. Николай мысленно сравнил руки шофера с ластами. Десятилитровая канистра смотрелась в них, словно обыкновенная кружка! «Шустрый парень, несмотря на внешность», – подумал Цыганков. А вслух произнес:

      – Да нет, не гуляю. Уже километров пять иду, и никто не останавливается.

      – Ага, смотри, сейчас, – протянул шофер, продолжая лить воду и искоса поглядывая на приближавшегося попутчика. – Боится народ. Кто знает, что у тебя на уме? Теперь на дорогах невероятное творится! Не приведи Господь! Да, залезай скорее, трогаемся уже. – С последними словами он хлопнул капотом и прыгнул в кабинку.

      Николаю не надо было повторять дважды. Уже через минуту автомобиль мчался по шоссе.

      Через несколько километров пути в разговоре выяснилось, что водителя зовут Виталик. Сам он из Глазовки родом. Более того, учился в той же школе, что и Николай. Только был двумя годами моложе. Сам он Цыганкова не узнал. Да и как узнать, если в тридцать один тот был почти седой!

      – Как там Кульково мое? – с интересом задал он вопрос Витальке. Шофер, продолжая уверенно вести машину, посерьезнел.

      – Нет, братец, больше Кульково… Остались домишки кое-какие, но в них пусто. Говорят, оставался какой-то старик, да и тот помер недавно. Кто ж там жить будет? Больницы нет, школы нет, асфальта нет. Девять километров грунтовки – это не шуточки! Зимой как задует – хоть вертолетом добирайся. А в колхозе уже никакого транспорта не осталось. По два трактора на отделение, и те на ладан дышат…

      Цыганков слабо расслышал концовку Виталькиного монолога. Недобрые, дурные предчувствия сразу зашевелились в его душе. Он попытался гнать прочь мрачные мысли. Затеял с водителем разговор на другие темы. Bернее, он почти молчал. В основном задавал вопросы и внимательно слушал. И узнал много нового.

      Оказывается, в колхозах люди сидят третий год без копейки зарплаты. А глазовские «Заветы Ленина» – теперь вовсе не колхоз, а СПК – сельскохозяйственный производственный кооператив! Во!

      – Чепуха все эти смены названий. Тяжело людям без копейки, – грустно рассказывал Виталька. – Дети у всех растут. Учить надо, лечить. Чтобы купить обыкновенный телевизор, нужно продать трех здоровенных поросят! И тех скоро кормить будет нечем. Половина земель в кооперативе не обрабатывается. То запчастей на технику нет, то горючего.

      А еще он рассказывал о том, что давно обещанный газ в Глазовку так и не провели. Строительство встало на полпути. Что в Кульковских прудах водится все также много карпов и раков. И глазовские безработные мужики очень часто ездят туда за добычей. Много еще чего поведал земляку разговорчивый шофер.

      Николай лишь сопоставлял, размышлял, анализировал. Он и не заметил, как автомобиль приблизился к заветному повороту на Кульково. Очнулся, когда уже остановились. Поблагодарив словоохотливого Витальку, Цыганков спрыгнул