Доказательства сути. Анна Наумова

обреченно вздохнула Ника.

      Вздохнул и дежурный:

      – Не дадут без паспорта билет, теперь с этим строго, сами понимаете, опасаются терактов. Начальство, опять же, может проверку устроить.

      – Я поняла, – кивнула Ника. – Можно еще кофе?

      Она пила коричневую жидкость и покорно слушала многочисленные советы Владимира Николаевича. Усталость и безразличие навалились на нее неподъемным грузом. В конце концов, дежурный понял, что неудачливая толстуха перешла на другой уровень бытия, хмыкнул и принялся раскладывать пасьянс на компьютере.

      Ника вышла на вокзальную площадь. Солнце уходило, и следом уходили мечты о счастливой жизни и прочая чепуха. Вместе с ранними сумерками на площади появилась страшненькая «лада», из нее вылез рослый, крепкоплечий и бородатый отрок в засаленном ватнике и засуетился около бабки Варвары Соломатиной. Ника поняла, что это внук Колька, который добыл песца.

      Колька привычно подхватил на руки безногую старушку и уютно устроил ее на переднем сиденье, не забыв пристегнуть ремнем безопасности. Когда он принялся укладывать в багажник складную инвалидную коляску, Ника подошла к нему:

      – Здравствуйте, вы Николай?

      – Ну, – не удивился тот.

      – Меня зовут Ника, я отстала от поезда Москва-К. Пожалуйста, отвезите меня в Ковылкино, я у кого-нибудь переночую, а рано утром с автостанции поеду до Верхней Черемухи, может, удастся купить билет на какой-нибудь проходящий поезд до К. Я заплачу.

      – Не в деньгах счастье, – буркнул Колька. – А у кого ночевать-то собираетесь, знакомые у вас, что ли, в поселке имеются?

      – Нет, я сама издалека. Пожалуйста, хоть в каком-нибудь сарае, только не под открытым небом спать!

      – Само собой, мы ж не звери. У нас и переночуете. Я в полчетвертого утра встаю, мне на работу, заодно вас провожу на автостанцию.

      – Спасибо. Вещей-то много у вас?

      – В поезде остались, – развела руками Ника. – Даже паспорт с собой не взяла, только сумочка и пакеты с едой, здесь купила.

      – Ничего, садитесь.

      Ника села под бодрый говорок бабки Вари:

      – Вот, Кольк, угораздило же красавицу эту в такой переплет попасть! А ведь я ей песца продала, что ты тогда подстрелил у Митрохиной заимки.

      – Красота! – обрадовался Коля. – Знатный песец!

      Ника толком не рассмотрела дорогу – стемнело быстро, в окна билась острая снежная крупа и, похоже, крепчал мороз. Она даже задремала и очнулась только тогда, когда «лада» остановилась перед Варькиным домом.

      Вместе с Колькой она вышла из машины, дотащила до крыльца коляску и пристроила ее под навесом. Колька внес бабку (входная дверь была не заперта) и устроил ее в манеж наподобие детских ходунков. Сделаны они были мастерски, Ника даже залюбовалась, как споро управляется бабка Варя около печи и плиты.

      Большая комната с четырьмя окнами, домоткаными половиками на выскобленных до янтарной желтизны полах, столом и скамьями, беленой печкой, в которой ревело пламя, – была по-своему, экзотически прекрасна. И скоро на плите