Я еще не жила. Дарья Владимировна Торгашова

не знаете, где мумия, которая тут прежде находилась? Могу я на нее взглянуть?

      – Сожалею, леди, – ответил матрос с ленцой. – Мумию убрали в свободную офицерскую каюту, чтоб ее никто не трогал, и туда входить никому нельзя.

      Этель сжала руки в кулаки.

      – Совсем никому? А если я попрошу?

      – Попробуйте, леди, но это вряд ли.

      Этель все же попытала судьбу. Она сама не понимала, отчего так расхрабрилась! Девушка отыскала первого помощника Уильяма Мэрдока и спросила, нельзя ли ей войти в каюту, где экспонат, – с сопровождающим, разумеется, – и взглянуть на мумию хотя бы разок. Это для нее очень важно!

      Офицер отказал ей, причем довольно резко: он явно не собирался потворствовать праздному любопытству дам-пассажирок.

      Этель молча спустилась на прогулочную палубу и села. Наконец-то она поняла, чего опасалась и в чем хотела убедиться: что мумия на самом деле в офицерской каюте, что она не исчезла, не ожила и не заворожила каким-то образом экипаж «Титаника»! Но если бы у Амен-Оту были такие способности, они бы давно проявились… или тут требовались какие-то исключительные обстоятельства?..

      – Вот ты где! А я уже испугался, не свалилась ли ты за борт?

      Этель едва не вскрикнула: перед ней стоял Хью.

      – Или тебя похитила наша мумия? – улыбаясь, продолжил брат: но в его карих глазах Этель прочла неподдельное беспокойство. Он тоже почуял, что с этой египтянкой что-то не то.

      – Почти угадал, – Этель вздохнула и встала. – Я ходила посмотреть на мумию, но ее, оказывается, уже убрали подальше от публики.

      – И правильно сделали, – Хью кивнул и взял сестру под руку. – Идем в столовую, там все уже давно обедают.

      Этель широко раскрыла глаза.

      – Так, получается, я и сигнала к обеду не слышала?..

      – Угу. И палуба почти пустая. Вот что значит замечтаться, – подтвердил брат.

      По дороге в столовую Этель сказала, что хотела бы отправить весточку папе по беспроволочному телеграфу. – Давай сочиним вместе, – предложила она.

      – Боюсь, сегодня не выйдет, – сказал Хью. С него вдруг слетела вся напускная веселость. – К Филлипсу – это радист – не протолкнуться: он работает как проклятый. Богатенькие господа развлекаются, наперебой шлют приветы родственникам.

      – И что в этом плохого? – недоуменно спросила Этель.

      Брат вдруг оставил ее руку; он взял ее за плечи и повернул к себе.

      – Ты знаешь, что согласно новейшим правилам навигации все суда должны предупреждать друг друга по радиотелеграфу о близкой опасности? Я случайно услышал, как офицеры говорили, будто этой весной ледяные поля и айсберги встречаются гораздо южнее обычного. Боюсь, если «Титаник» кто-нибудь предупредит об айсберге, Филлипс просто не заметит этого сообщения в потоке праздной болтовни, – Хью усмехнулся.

      У Этель похолодело в животе.

      – Ну что ты, – она попыталась улыбнуться. – Уж послание особой важности радист не пропустит! И потом, здесь опытнейшая команда, я уверена, они