Запас прочности. Геннадий Михайлович Евтушенко

Они растеклись по улице, часть пристроилась во дворе. Командиров действительно видно не было.

      «Во попал, – подумал Димка. – Че делать? Взаправду командовать, что ли? Но делать что-то надо! Немцы очухаются, как стадо баранов перестреляют». Он не спеша пошел вдоль хилых плетней по улочке. Деревня словно вымерла. Наконец в одном из окошек заметил чей-то силуэт. Зашел во двор. Навстречу из хаты вышел дряхлый старик. Поляков окликнул его:

      – День добрый, дедушка.

      Старик приложил ладонь к уху.

      – Ась?

      Дмитрий усмехнулся, приблизился к нему. Сказал громче:

      – Добрый день, говорю.

      Старец закивал головой:

      – Добрый, добрый. – Помолчал, пытливо взглянул на него. – Кому он добрый?

      Поляков пожал плечами.

      – Да вот мне добрый. Отбили-то деревеньку у фашистов.

      Старик снова покивал седой головой. Прошамкал беззубым ртом:

      – Деревеньку отбили. Теперича всю Рассею отбивать надо. – Снова взглянул на него, как будто прожег неожиданно молодым взглядом. – Можа осилишь?

      Вздохнул Поляков.

      – Не боись, дед. Осилим, дай срок.

      Старик покачал головой.

      – Ну-ну. Осиливай. Хранцуза, было дело, аж в Москву запустили… А потом осилили. – Помолчал. – И вы тожа?

      Повернулся, пошел в дом.

      Димка прихватил его за плечо.

      – А ты, дедушка, сомневаешься?

      Тот обернулся, покачал головой.

      – Не… Однако дожить бы… Во задача.

      – Доживешь, дедушка, доживешь. Мы с тобой по этому поводу еще беленькой тяпнем! Не сомневайся.

      Дед снова покивал:

      – Ну-ну… ну-ну.

      Поляков спросил его:

      – А где ж народ? Деревня будто вымерла. Поубегали все, что ли?

      Дед отрицательно покачал головой.

      – Не. У нас народу испокон мало было. Небогатая деревенька. Однако до войны жили не тужили. А щас.. Молодые все в армии. Женки да дети здесь. Попрятались тока. Тут же громыхает все время. По погребам сидят. Куда бежать? – Вздохнул. – Вы уж, ребяты, супостату нас не сдавайте. Непривычные мы к ним.

      Поляков улыбнулся:

      – Не сдадим, дедушка. Не сдадим. Мы к ним тоже непривычные.

      Повернулся, чтобы уйти, спохватился:

      – Да, дедушка, забыл спросить. Деревня-то ваша как называется?

      – Малеево.

      Дима заспешил к своим. Только он зашел во двор и поднялся на крыльцо, как откуда-то появился запыхавшийся майор в сопровождении нескольких бойцов. Он двинулся прямо к Полякову. Прищурившись, взглянул на него, спросил:

      – Кто такой? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Где командир? Где Денисюк, спрашиваю!

      Дмитрий пожал плечами, устало сказал:

      – Не знаю я. Не видел я Денисюка.

      Подошел пожилой боец с четырьмя треугольничками в петлицах. Обратился к майору:

      – Товарищ майор, я старшина роты Стариков.

      Майор махнул рукой.

      – Знаю я тебя, Стариков. Что скажешь? Где командование?

      Стариков вздохнул.

      – Нету у нас командования. Все погибли. Денисюк последний, – кивнул в сторону