Убийства и прочие мелочи жизни. ЕленаА. Миллер

что калитка на кладбище со стороны Тополиной аллеи, была открыта в вечер убийства и в последующую за этим ночь?

      – Я бы ничем не стал объяснять подобный факт. – поп, морща лоб, крутил в руке пешку и глядел на доску. – Потому что такого факта быть не может. В день убийства я лично запер калитку на ключ, после этого туда никто не ходил.

      – Боюсь поколебать ваше душевное равновесие, отец Косьма, но калитка была открыта!

      – Вы что же, мне не верите?

      – Я пытаюсь найти объяснение происходящему!

      Отец Косьма нервно провел рукой по боковому карману, услышал звяканье связки ключей, но успокоения ему это не принесло:

      – Какое отношение может иметь кладбище при храме к отравлению Алексея?

      – Пока не знаю, но…

      В тишине спящего дома раздался громовой бой московских курантов! Они били неестественно часто, но от этого не менее торжественно, чем в новогоднюю ночь. Карп Палыч подпрыгнул на стуле. Марья проснулась и удивленно захлопала ресницами. Толик вскочил на ноги с закрытыми глазами, одной рукой задвинул фуражку на затылок, второй достал из кармана брюк массивный мобильный телефон.

      – Участковый!

      Бой курантов оборвался, вместо него в трубке громко забулькал торопливый мужской голос. Толик открыл глаза:

      – И что? Когда? Пусть пишет заявление на ущерб…! Написал?!! Сколько-сколько!!? Он что, пропавшим коровам золотые пломбы во все зубы вставил? Пусть сидит в участке, сейчас буду!

      – Случилось что? – спросил Гирс.

      – Ерунда! Разберемся! – Толик торопливо застегивал верхнюю пуговицу рубашки и поправлял галстук. – У мужика из двадцатого дома перед грозой две коровы пропали. Так он сейчас в заявлении такой ущерб себе указал, будто у них под хвостами плазменные телевизоры вставлены…

      – Жалко коров.

      – Да что им будет, нехристям?! Спят себе где-нибудь под кустами, утром домой придут, начнут орать дурниной под воротами. – участковый уполномоченный, подпрыгивая, ногой искал под диваном второй ботинок. Нашел. – Ты вот что, Даня! Если тебе занадобится еще раз опечатанную комнату оглядеть – открывай, не стесняйся. Потом сам опечатай – языком полижи желтое пятно на бумажке с другой стороны, и на место прилепи. Я тебе доверяю!

      – Угу. Спасибо…

      Толик попал, наконец, рукой во второй рукав кителя и побежал к двери. Все двинулись за ним. На веранде у самых ступеней он обернулся и спросил у Даниила:

      – Нашел что?

      – Нашел! – хмуро откликнулся тот. – Потом расскажу.

      – Ладно! Ах ты, мать честная, капает еще! – страдальчески воскликнул участковый, глядя на черное небо. Поднял воротник и, перепрыгивая через лужи, поскакал к каретному сараю.

      Через пару минут полицейская машина, распугивая ночные тени синими мятущимися бликами и переваливаясь, бесшумно проехала мимо крыльца и исчезла за углом.

      – Даже чаю на дорожку не выпил… – вздохнула Маша и коротко зевнула.

      – Молодой человек! – робко тронул Даниила за плечо отец Косьма. – Что вы там говорили про калитку на кладбище?

      – У