Метатрон. Виктория Сурина

облепившие ствол. Появились осы, что всегда вьются вокруг смокв. Плоды стали набухать, краснеть. Им уже тяжело было держаться на стволе, и один, слегка качнувшись упал, в подставленные руки Иехуды.

      Он разломил фигу пополам и протянул одну половинку Иешуа. Но тот и не заметил этого. Он стоял, открыв рот и запрокинув голову, пытаясь разглядеть кончик кроны смоковницы, что устремился к небу. Может, он уперся в самое Царство Небесное?

      – Теперь ты веришь? – улыбнулся Иехуда, надкусив сочную сладкую фигу.

      ***

      Напали на нас очень странные люди. Я даже названия для них подходящего не придумал. Было ясно, что это точно не правительственные силы. Уж слишком разношерстная компания: парочка арабов с землистыми, запыленными лицами; лысый скуластый азиат с коротенькой черной бородкой, то ли узбек, то ли туркмен; закутанный в лохматый спецкостюм снайпер, и Рыжебородый с двумя приближенными, такими же рыжими, сосредоточенными и молчаливыми.

      Выглядели они все потрепанными и уставшими, форма военная – но с миру по нитке. Что-то натовское, что-то местное, у Рыжебородого, который явно командовал – брюки вообще были чуть ли не советского образца, может, с девяностых. И все драное, грязное, кое-как залатанное…

      Чувствовалось, что мы их последняя надежда, но на что? Может, я чего-то не знаю, и у Малики в закромах припасен мешочек с золотом и бриллиантами? Они явно не случайно на нас наткнулись, последние силы собрали для нападения.

      На бандитов или террористов они тоже мало походили – чувствовалась боевая слаженность и нехарактерная для бормалеев дисциплинированность. Рыжебородого все слушались беспрекословно, оружие держали в чистоте и наготове – у каждого блестящий на солнце «калаш».

      Даже нас никто и пальцем не тронул – только руки стянули за спиной, невесть откуда взявшимися пластиковыми наручниками. Правда, Шломит досталось, она единственная вдруг решила посопротивляться.

      Пистолет-то у нее сразу отобрали и нож из берца вытянули, но она как-то изловчилась въехать «узбеку» ногой в челюсть. Попало ему по касательной, только кожу чуть выше бороды содрало. «Узбек» выругался сквозь зубы, да и въехал жилистым волосатым кулаком Шломит в глаз. Хорошо въехал – глаз быстро заплыл и перестал светиться зеленым электродным огнем. Один перестал, а второй остался – чисто лихо одноглазое.

      У меня сопротивляться не было ни сил, ни желания. Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Может, еще удастся выкарабкаться и из этой передряги. Я, кажется, живучий.

      Малика же и вовсе быстро подстроилась под обстоятельства, видно не в первый раз на ее свободу покушались. Она сама встала на колени и протянула руки «узбеку». Так у нее одной руки оказались связаны спереди, хоть почесаться можно. Я до такого лайфхака, конечно, не додумался.

      До утра нас никто не беспокоил, мы просто сидели на пятках со связанными руками и думали, что будет дальше. То есть я думал, а чем занималась женщины, Бог их знает. Шломит, кажется, спала или пыталась, а Малика что-то шептала себе под нос, наверное, молитву.

      Напавшие