Метатрон. Виктория Сурина

не помнишь? – он сощурился, будто проверяя свои предположения.

      Я в ответ только помотал головой – тушенку нужно было сожрать быстро и до донышка, ну и что, что холодная.

      – Как знаешь. Я на тебя не в обиде. Ты правильно сделал, что сбежал. Наше время прошло. Я тоже думал сдаться, но, сам знаешь, у меня руки по локоть в крови, если не по плечи. Таким, как я амнистия не положена. А смысл всю жизнь в тюрьме просидеть? Нет, я еще побарахтаюсь. Как тебя сюда-то занесло? Я думал, ты обратно к своим вернулся, слил информацию, получил прощение…

      – Прости, но не понимаю, про что ты. У меня тут мозги чуть не сварились, две недели в бреду провалялся, еле выжил. Маму родную не помню.

      – Я видел ее фото. Красивая женщина, но глаза грустные. Знаешь, что с ней? Похоронила тебя небось. Ты говорил, что она профессор, детей музыке учит. Помнишь, как на дом заброшенный наткнулись? А там пианино. Ты даже сыграл что-то, ребятам понравилось…

      Я прикусил губу и поставил пустую банку в песок:

      – Прости, ничего не помню. Какой из меня пианист, – невольно мой взгляд упал на собственные руки – длинные тонкие пальцы, как у больного с синдромом Марфана. Я поспешил их спрятать в складках балахона. – За тушенку спасибо.

      – Как знаешь, как знаешь, – Рыжебородый покачал головой. – Я ряд тебя видеть. Как домом повеяло. Дорога туда мне заказана. Здесь закопают в ближайшем бархане. Чую, что отвоевался. Не выходит у нас праведное государство. Один сброд, – он зло сплюнул.

      – А мы-то тебе на кой сдались? Две бабы и я, заморыш без памяти? Не роли же Адама, Евы и Лилит нового мира ты нам отвел?

      – У нас их называют Хивва и Карина, и это ты забыл? Ах, да, мозги сварились, все забыл. Хотелось бы и мне так же. Ладно, хочешь к делу, давай к делу, – Рыжебородый набрал в грудь побольше воздуха и поправил давивший на живот ремень, – Мне нужна голова. И я знаю, что она здесь.

      – Голова?

      – Да, Яхьи. Пророка Яхьи

      – Кто это?

      – Ты не знаешь?

      Я усиленно замотал головой, чтобы он мне поверил. Но по лукавому прищуру бородача было видно – каждое мое слово он считает враньем.

      – Тогда спроси у своих баб. Ты видишь, мы с вами предельно вежливы. Даже рыжую мог не спасать, мы хотели только руку ей прострелить, чтобы твои мозги на месте оставить. Я много пролил крови, больше не хочу. Но ты знаешь, что, если будет нужно – пущу девок по кругу, а тебя выпотрошу, несмотря на нашу прежнюю дружбу. Мы очень устали, так что не рекомендую испытывать наше терпение. Отдайте нам голову и будете свободны, – Рыжебороды оттараторил это, как скороговорку, будто готовился и выучил свое послание наизусть, чтобы нигде не ошибиться. – Дени, свяжи его!

      Похоже разговор был закончен, хотя понятнее от него не стало. Поел, и на том спасибо.

      Я покорно заложил руки за спину, и Дени стянул на моих запястьях новые пластиковые наручники. Они их оптом что ли закупали?

      ***

      Префект очень не любил передвигаться в носилках. Носилки – для весталок и матрон, а воину не