Следователь и Корнеев. Повести и рассказы. Николай Николаев

Всё здесь было выдержано в одном определённом стиле, стиле эпохи социалистического государства, победоносно возрождающегося после военной разрухи. Отсвет надежды и веры в скорое построение общества социальной справедливости был на этих начинающих сейчас разрушаться кварталах. В этом районе практически не встречались новостройки, в отличие от центра, обрастающего небоскрёбами и стеклянными дворцами с замысловатыми куполами.

      – Вот ещё один вам, господин следователь, повод для раздумий, – сказал Корнеев, выходя из машины следом за мной. – В последнее время я жил у матери в Юго-Западном районе. А тут, у себя, появлялся редко. А убили меня именно здесь!

      Я обошёл вокруг дома, в котором жил потерпевший Корнеев. И у меня стало зарождаться подозрение, что Корнеев стал жертвой благодаря таившейся в этом тихом дворике идеальной обстановке для длительной слежки и последующего убийства. Помимо двух беседок с колоннами во дворе находилось здание котельной с трубой-телескопом, устремившейся в небо, и несколько металлических, окрашенных серебряной краской гаражей, не дававших соскучиться, по крайней мере, трём поколениям подростков. Ну, а посередине двора находился хоккейный корт. Он был обнесён глухим, высоким дощатым ограждением, аляповато разрисованным яркими красками. Привлекали внимание броские лозунги: «Только трезвая Россия выстоит и победит!»; «Россия – для русских!». Затеряться во всём этом многообразии преступнику не составляло никакого труда.

      – Обратите внимание, господин следователь! – Корнеев, исправно исполняя роль гида, вывел меня на середину двора. – При всём при этом выходов со двора на улицу всего лишь два! С одной стороны можно выйти через арку на проспект Седова, с другой – на улицу Коуровскую. Ну, а там дальше – в парк и к заброшенному дворцу культуры. Каково? Казалось бы, идеальное место для убийства, но двор-то хотя и большой, а практически замкнутый. Всего-то и есть два пути отхода. Если у ближайшего выхода меня ждал проклятый водила Калабошкин – ни дна ему ни покрышки! – то убийце после нападения придётся бежать ко второму выходу через весь двор!

      Да, как-то непрофессионально получается, подумал я.

      Павлюченкова дома не оказалось.

      – Он должен быть в гараже. Сегодня пятница, – сказала его мать, пожилая женщина лет семидесяти. Она стояла в прихожей, тяжело опираясь на палочку, и с тревогой глядела на меня. – По пятницам он всегда там, с друзьями задерживается.

      Голова у неё была по-деревенски обвязана цветастым платком. Женщина плохо слышала, и долго расспрашивать её было тяжело да и бессмысленно. Я обошёл ещё три квартиры, застал дома нескольких соседей и допросил их. На выходе из просторного и чистенького подъезда я остановился и задумался.

      – Вот-вот, Иван Иванович! – поймал мой взгляд Корнеев. – И я о том же! Видите, где удобнее всего было меня подкараулить и совершить нападение. В подъезде!