Следователь и Корнеев. Повести и рассказы. Николай Николаев

Убийца стрелял в грудь, не в упор, но с достаточно близкого расстояния. С двух-трёх метров. Из тела была извлечена пуля калибра девять миллиметров. Второе ранение было сквозным. Убийца, стрелявший с трёх метров, справился, в общем-то, со своей задачей. Обе пули попали в жизненно важные органы. Одна даже задела сердце. Стрелял человек, ранее уже управлявшийся с пистолетом. И, что важно, задачи добить жертву у него не было. Убийца только забрал деньги, оставив потерпевшего живым и в сознании. Значит, он не опасался, что жертва его опознает, сможет выдать.

      Справку в банке я получил быстро, всё подтверждалось. Корнеев девятнадцатого апреля снял два миллиона рублей. Вот именно эту сумму и похитили у него.

      В парке я оказался раньше Валентины. В ожидании прогуливался вдоль сталинградского вида восьмиэтажной, чернеющей провалами окон заброшенной больницы. Тёмные оконные проёмы завораживали своей бездонной чернотой. Было странное ощущение, словно кто-то или что-то наблюдает за мной из чернильной пустоты здания. Может быть, это Корнеев, с недавнего времени оставивший меня в покое, вздумал поиграть со мной в прятки? Вглядываясь в эту пустоту, я пытался увидеть его в одном из окон, и в какой-то момент мне вдруг показалось, что в пустующих окнах мелькнули чёрные силуэты жертв. Это, должно быть, бомжи. Да, это бомжи облюбовали пустующее здание. Они. Мои мысли как-то незаметно перескочили с Корнеева на старые дела, которые мне довелось закончить ранее. До перехода в это следственное управление, работая в районной прокуратуре, я направлял в суд каждый год примерно двадцать дел о совершённых убийствах. Если учесть, что в районе проработал десять лет, то, значит, по моим делам убитых человек двести пятьдесят. По каким-то делам убили сразу двоих, а было так, что и четверых. Я смотрел на зияющие окна заброшенного, пустынного здания и мысленно расставлял в каждом оконном проёме всех тех, кого помнил из жертв по своим старым делам. Оказалось, память моя сохранила имена очень многих. Если не всех. Но это были дела в основном бытовые. Сын убил отца, муж – жену, дочь – родную мать, брат – брата, дедушка – внука, внучка – бабушку, жена – мужа, племянник – всех своих родственников сразу, сосед – соседа… В основном люди били своих. В последнее время специфика убийств поменялась. Пошли убийства всё больше заказные, тщательно продуманные. Нередко они оставались нераскрытыми. Вот и мой Корнеев, не исключено, из этой же категории, заказных…

      А, ну вот и Валентина! На этот раз она была не в джинсах, а в цветастом платье, поверх которого надела нарядную ветровку. Я отметил про себя, что этот наряд вуалирует её обычную агрессивность и напористость. И вообще, женщина-то неплохая. Можно сказать, даже хорошая. И чего это я не оценил её как следует в своё время? Да, к слову сказать, и сейчас ещё не поздно это сделать. Через плечо у Вали свешивалась изящная сумочка, из которой она извлекла записную книжку.

      – Так вот, Иван Иванович! Я нашла… – она многозначительно на меня посмотрела, – …нашла