Призраки в Тель-Авиве. Одиночный мир. Шмиэл Сандлер

крушить мебель, установленную в выставочном павильоне. При этом он злобно мычал что-то, силясь и не умея, очевидно, выразить нечто важное для него. Охваченный ужасом охранник нашел в себе мужество позвонить в полицию. Пока стражи порядка, что есть духу, мчались на вызов, оглашая улицы пронзительной сиреной, к месту происшествия подкатил запыленный армейский джип, случайно проезжавший мимо. Водитель джипа рядовой А́ви Буши́нский, которому заикающийся старик поведал о страшном погромщике, недолго думая, схватил короткоствольный автомат и, насвистывая знаменитый шлягер «Еще не вечер!» быстро направился к мебельному магазину. Парень участвовал во многих боевых вылазках в Южном Ливане и был приучен в подобной обстановке действовать смело и без промедления.

      Увидев в павильоне воющий труп в лохмотьях, отдаленно напоминающих гимнастерку, Ави привычно вскинул автомат и меткой очередью срезал мертвяку руку. Труп с удивлением взглянул на упавший кровавый обрубок, нагнулся и, подняв его с пола, по-собачьи стал зализывать рану. Через мгновение он бросил отрезанную кисть на пол, полагая другой рукой разделаться с обидчиком.

      – Что, мертвяк, – весело сказал Ави, – жарко тебе?

      Мертвец издал непонятный гортанный звук и, не разбирая дороги, слепо пошел на солдата. Отступая и продолжая беспрерывно стрелять, Ави запутался в обломках разбитого дивана, оступился и упал, ударившись затылком о деревянную тахту. Подняться он не успел – мертвец сноровисто настиг смельчака и вырвал у него из рук оружие. Затем он схватил отчаянно отбивающегося солдата за волосы и медленно поволок по усыпанному битым стеклом полу. Солдат молча, боролся с призраком, тщетно пытаясь ослабить его железную хватку. На мгновение ему это удалось; мертвец выпустил солдата, но лишь затем, чтобы поднять с земли окровавленную руку, которой он с силой ударил парня по лицу, предлагая ему, очевидно, полюбоваться тем, что он натворил. Солдат, упорно продолжавший бороться за жизнь, крепко вцепился зубами в обрубок и, откусив на нем палец, в порыве бессильной ярости выплюнул его в обезображенное лицо покойника. Мертвец глухо замычал, вонзил уцелевшую руку в живот цепкому парню и стал рвать ему внутренности. Зрачки солдата расширились и застыли. Он не почувствовал боли, но с удивлением наблюдая, как оскалившийся мертвец наматывает на кисть его кишки, все еще пытался сопротивляться, шаря по полу рукой в поисках отброшенного оружия. В затухающих глазах юноши не было страха, но был немой вопрос и обида – неужели все это происходит со мной и какой-то мерзкий тип попросту убивает меня? Он понял, что умирает и был удивлен этому, как все молодые люди, которые не думают или не хотят думать о смерти. Последним усилием воли умирающий тихо вздохнул и едва слышно произнес одно единственное слово «Мама!»

      Мертвец, с наслаждением вдыхая пар, исходящий из разорванной брюшной полости юноши с животным урчанием стал поедать его печень.