Проклятие чёрной овцы. Mairead K.

и в первый день открытия колеса желание покататься и опробовать новый аттракцион пробудилось по большей части у городских детей и подростков, то сегодня сюда пришли, казалось, люди со всех уголков Лондона. Влюблённые парочки, большие семьи, даже несколько совсем дряхлых старушек с прозрачными зонтиками спокойно стояли в очереди и обмахивались кружевными веерами. Почему-то именно сегодня жителей Лондона не пугала изнуряющая жара и, возможно, предгрозовая, духота, будто сегодняшний уикенд был особенным. А может, люди просто решили воспользоваться последним тёплым выходным лета перед обещанными ливнями и ураганами, которые со дня на день должны были обрушиться на город.

      В середине этой очереди, между потным парнишкой в клетчатой рубашке и пожилой парой в одинаковых джинсовых нарядах, стояла низкая миловидная женщина, а рядом с ней – девушка лет шестнадцати, её дочь. Она всё время оборачивалась назад с раздражённым выражением лица и вздыхала, изредка теребя пуговицу на кармане своего комбинезона. Её мать то и дело посматривала вперёд, украдкой переводя виноватый взгляд на дочь, но наконец, взяла её за руку и попыталась что-то сказать. Девушка резко отдёрнула руку и отвернулась.

      – Перестань, пожалуйста, обижаться, Джулия. – Твёрдо сказала мать. – Мы с тобой уже всё обсудили.

      – Обсуждали со мной своё решение, принятое как раз без меня? – недовольно произнесла девушка. – Это как минимум неприятно.

      – Неужели ты не понимаешь? Мы специально готовились сообщить тебе эту новость накануне, чтобы ты…

      Женщина не успела договорить. Джулия протянула билет на колесо контролёру и в мгновение ока запрыгнула в самую дальнюю кабинку.

      – Я не хочу выслушивать твои оправдания, извини, они неубедительны. – Сказала она сразу, как только мать забралась в кабинку и села напротив неё. – На данный момент я очень обижена, и в моей голове до сих пор не укладывается то, что вы с папой сообщили мне о переезде в самый последний день, в самый последний момент!

      – Я понимаю, ты расстроена, дорогая, но ты тоже должна нас понять. Мы долго думали, как сказать тебе об этом, и решили молчать до последнего, пока не наступит день перед переездом, чтобы не расстраивать тебя.

      – Не расстраивать? – скептически произнесла Джулия, отвернувшись. – Да вы сделали в разы хуже! Сейчас я просто в шоке, я не могу смириться с мыслью, что придётся оставить родной город навсегда уже завтра и уехать… – Она скривилась. – В пригород.

      – Почему же навсегда? Мы будем приезжать обратно на Рождество и летом, – ухватилась мать за последний спасательный трос, надеясь переубедить дочь. Но та уже села к ней спиной и уставилась в телефон.

      За окном проносились молочно-белые облака вперемешку с тусклыми предгрозовыми тучами; вокруг шумели деревья, слышалась музыка и шум из торговых центров и гул автобусов, на которых Джулия часто уезжала утром в школу. Внизу – большой, шумный и яркий Луна-Парк, пестреющий огоньками даже в дневное время. Джулия не могла поверить, что совсем скоро она уедет отсюда на всю жизнь.

      Больше не будет прогулок по крышам и центрам после школы, походов в кинотеатр ночью с друзьями, не будет даже ночёвок у её лучшей подруги Джен, которые она так любила посещать каждые выходные. А всё из-за того, что папа устроился директором садоводчества далеко от города. Раньше, а то есть за несколько месяцев до переезда, Джулия думала, что отец решит вопрос с работой более гуманным способом, к примеру, будет приезжать в садоводчество раз в неделю или около того, но так не вышло. Джулия знала, что переезд – это шанс для её семьи на более благополучную жизнь, но всё равно не могла смириться с этим. Всегда тяжело менять место жительства, учебное заведение, а уж тем более компанию и круг общения. Неизвестно, какие одноклассники попадутся, сможет ли Джулия вообще адаптироваться в новом коллективе? Ответы на эти вопросы она получить не могла, а мысли об этом терзали и терзали её сознание; глаза наполнялись слезами отчаяния.

      Колесо обозрения остановилось, и Джулия пулей вылетела из кабинки, попутно смахнув бежавшие из глаз слёзы. Мама вышла следом, виноватым взглядом провожая дочь, которая за считанные секунды оказалась уже у подножья Моста Влюблённых практически на другом конце парка, лишь успев бросить небрежно:

      – Встретимся дома.

      Утро переезда было пасмурным, хмурым, и обещанная гроза вперемешку с ураганом всю ночь бушевала над Лондоном. Тяжёлые как металл, тучи медленно тянулись по сырому серому небу, а бесконечные ливни как будто компенсировали несколько жарких, солнечных недель в городе. Казалось бы, привычное, тёплое и солнечное начало рабочей недели сменилось на стереотипный понедельник: люди друг за другом выходили из своих домов, шли на автобусные остановки, по пути открывая большие чёрные зонты, будто прячась под ними, как под коконами; в это утро не слышались оживлённые разговоры на улицах, все торопились поскорее дойти или доехать до места работы и запереться в душном офисе, лишь бы не видеть отвратительную погоду. Однако, семья Хербио (или большая её часть) этим утром совсем не огорчалась дождливому дню, ведь на него намечалось очень важное