Дальгрен. Сэмюэл Дилэни

сказал Бобби из дверей.

      – Да?

      – По-моему, Шкедту надо в ванную.

      Джун и миссис Ричардс разом повернулись.

      – В смысле, – сказал Бобби, – он же в парке живет; он ужас какой грязный.

      Миссис Ричардс цыкнула, а Джун едва-едва не сказала: «Ой, Бобби!»

      Мистер Ричардс ответил:

      – Ну-у… – с улыбкой, а затем: – Э-э… – А затем: – Ну… разумеется.

      – Я несколько изгваздался, – согласился он. – Мне бы не помешало помыться, когда тут закончу.

      – Разумеется, – сердечно повторил мистер Ричардс. – У меня есть бритва – можете воспользоваться. Мэри вам полотенце даст. Разумеется.

      – В этой комнате… – Миссис Ричардс прислонила фотографию к стене и теперь пыталась открыть дверь. – Я не знаю, что у них тут.

      Он подошел и взялся за ручку. На несколько дюймов толкнул дверь – что-то заскребло. Еще несколько дюймов – и удалось заглянуть:

      – Мебель, мэм. По-моему, вся комната забита мебелью.

      – Ох батюшки…

      – Я могу пролезть и все вытащить.

      – Вы уверены?..

      – Может, вам всем пойти вниз? А я тогда начну. Сделаем чисто-опрятно. Сейчас бардак. Показывать особо нечего.

      – Пожалуй…

      – Пойдем, Мэри. Пусть мальчик приступает.

      Он вернулся в гостиную и принялся сгребать бумагу на одну половину.

      – Бобби, ну-ка уйди оттуда. Не ищи себе на голову неприятностей.

      – Ну ма-ама…

      Дверь затворилась:…мальчик? Впрочем, он привык, что его лет никто не угадывает. (И куда, по их мнению, я должен деть всю эту дрянь!) Он повернулся и сандалией еще на что-то наступил. Распинал бумагу: вилка.

      Он отложил тетрадь на стул, который миссис Ричардс поставила прямо, и взялся сворачивать оберточную бумагу пачками в квадратный ярд. Можно выйти на балкон и сбросить оттуда. Ангельский пух цвета говна? И мебель туда же: тр-рах! Нет, как-то не катит. Отволочь хлам к лифту, отправить странствующую меблирашку в полет до подпола. Сражаться с нею в подвальном мраке? Бить об стены, стучать в пол? Тоже не пойдет. Сдвинуть на одну сторону, подмести и помыть, сдвинуть на другую. Сжечь посередке? А она рассчитывает на что?

      Так или иначе, спустя десять минут пол наполовину очистился. Он уже обнаружил на черном (с белыми прожилками а-ля мрамор) виниле блюдце, затянутое пленкой сохлого кофе; «Тайм» с помятой обложкой, которую он узнал, – номеру несколько лет; какие-то тряпки в коросте краски…

      От стука он подскочил.

      Джун окликнула:

      – Это я тут…

      Он открыл, и она вошла с бутылкой колы в одной руке и тарелкой с сэндвичем в другой. У сэндвича в боку дыра. Джун сунула все это ему и сказала:

      – Пожалуйста, не говори ничего про вчера у бара! Пожалуйста! Пожалуйста, а?

      – Я твоей матери ничего не сказал. – Он взял тарелку и бутылку. – Я ж не буду тебя подставлять.

      – Про это они не знают ничего!.. В газете были фотографии, но моего имени не назвали… хотя все знают и так!

      – Понял…

      – Они на эти фотографии смотрели,