Река – костяные берега. Полина Луговцова

и дай, коль умный такой! Ну как сдачи прилетит?

      – Какой сдачи? Он вообще замороженный!

      Кто-то осмелился похлопать Звонаря по щекам. Тот моргнул и плавно поднес руки к лицу – Гнома у него уже забрали. Народ испуганно отшатнулся в сторону, но Звонарь не собирался бить в ответ, вместо этого он медленно потрогал свой лоб и поморщился.

      – Э, да он сам, вон, раненый! – заметили в толпе.

      – Бились они с Гномом, что ли?

      – Может, из-за колокола? Видели, что звонница пустая? Чую, в этом все дело! – высказал догадку старичок с тросточкой.

      – Эй, Юрий! Колокол твой куда делся? – тут же спросили из толпы.

      Звонарь снова моргнул, опустил руки и обвел всех растерянным взглядом. А потом неожиданно спросил, эхом повторяя последний вопрос:

      – Колокол-то куда делся?

      – Так это ты нам расскажи, куда он делся! – воскликнул старичок, которого недавно обвиняли в колдовских замашках.

      – А я не знаю… – Звонарь приподнял брови и, глупо улыбаясь, развел руки в стороны.

      – Да не скажет он! Контузия у него, не видите? – высказалась круглолицая женщина с ямочками на щеках. – Лучше фельдшера позовите!

      – Да пусть идет домой, на диване отлежится. А лучше – на чердак залезет, а то вода-то у него уже крыльцо закрыла… Смотрите, вода-то прибывает! Поди, уж в избах у всех вода! А-а!

      Люди вдруг заметили, что уровень воды заметно вырос, и начали быстро расходиться, спеша к своим домам в надежде спасти какие-то вещи и продукты от порчи. Очень скоро Звонарь и Щукин остались на улице одни. Как только голоса людей поутихли, откуда-то издалека, со стороны болот, донесся протяжный тоскливый вой. Голос походил на женский, и Щукин испуганно подумал о жене и детях: не случилось ли чего дурного с ними – ведь они так и не объявились. Звонарь медленно повернул голову вбок и замер, прислушиваясь.

      – Воет… – произнес он невыразительным тоном, как будто речь шла о том, что пошел дождь.

      Щукин хотел было бежать в поле на поиски жены, но тут вдруг и она, и старший сын появились в поле зрения, вывернув из-за поворота.

      – Нина! Где тебя носит?! – Щукин принял угрожающий вид, уперев руки в бока, словно и не переживал только что за супругу.

      Та, увидев его, ускорила шаг. Глаза у нее были испуганные.

      – Лешенька пропал! Обыскались кругом, нигде нет! – выкрикнула она на ходу и, споткнувшись, взмахнула руками и схватилась за плечи мужа. Тот машинально придержал ее и почувствовал, что все тело ее трясется, как в лихорадке.

      – Его нет, его нигде нет! Нигде нет! – повторяла она, как заведенная.

      Щукин тихо выругался, взглянул на стоящего рядом старшего сына Кольку и спросил коротко:

      – Как так?!

      – Мы под утро проснулись из-за криков с улицы, люди чего-то шумели, – забормотал Колька, весь белый от страха, – похоже, боялся гнева отца. – Мамка пошла посмотреть, что стряслось, и я за ней – не отпускать же одну, мало ли чего… Там Нюрка бегала, орала, что баба Дуся исчезла. А потом вода появилась. Люди из домов повыходили, стали смотреть,