Река – костяные берега. Полина Луговцова

находится остановка общественного транспорта, и уедет ближайшим рейсом.

      Вскоре показались очертания изб, жутких в лунном свете. Все они были как одна черные, склонившиеся набок, окруженные низкими развалившимися заборами. Борису казалось, если заглянуть сквозь широкие щели в досках, можно увидеть под этими домами по паре курьих ножек.

      – Что это за деревня, бабушка? – спросил Борис и заметил, как та недовольно зыркнула на него.

      – Село Кудыкино. А меня зови Евдокия Павловна.

      «Не понравилось, значит, что бабушкой назвал!» – догадался Борис.

      Вмешалась внучка, молчавшая до этого:

      – Да ладно тебе, бабуль! – и обратилась к Борису: – Баба Дуся она, все ее так зовут!

      – Ну, пусть будет баба Дуся, – неохотно согласилась та и добавила загадочно: – Покамест.

      Они вышли из зарослей камыша, чудом нигде не провалившись: под ногами все время чавкала грязь. Прошли по узкой улочке между домами. Ни в одном окне Борис не заметил света. На ближайшем заборе выгнулась дугой черная кошка, откуда-то снизу раздался хриплый лай разбуженного пса. Остановились у хлипкой серой калитки. Девушка щелкнула засовом и отворила ее, пропуская Бориса с бабкой во двор, затем, обогнав их, отперла дверь дома, узкую и низкую – Борис все равно стукнулся головой, хотя и нагнулся. Чиркнула спичка, и вспыхнул свет: внучка держала в руке фонарь с зажженной внутри свечой, освещая путь к следующей двери, ведущей из сеней в дом. Борис помог бабке переступить высокий порог и вошел следом. Внучка прикрыла дверь и, оставив фонарь на столе, отправилась в глубь дома. Баба Дуся опустилась на крепкую лавку у стола и тяжело выдохнула:

      – Вот и ладно! Присаживайся, Боренька! Оголодал, поди? Сейчас Нюрка нам угощение подаст.

      Борис вздрогнул от неожиданности: он был уверен, что не называл своего имени! Или называл? Наверное, забыл от усталости. А подкрепиться-то не помешает! Но прежде хотелось утолить невыносимую жажду.

      – Мне б водички попить, бабуль… Баб Дусь… Э-э… простите, Евдокия Павловна! – попросил он, запутавшись и не зная, как лучше обратиться.

      Нюра уже протягивала ему большую железную кружку, какие обычно туристы берут с собой в поход на природу. Вода оказалась прохладной и невероятно вкусной, почти сладкой.

      – Хороша у вас водичка! – похвалил Борис, выпив все до последней капли.

      – Теперь-то – да, не то что раньше, – ответила бабка. Она сидела, откинувшись спиной к бревенчатой стене, и выглядела совершенно обессиленной.

      – Тебе бы прилечь, бабушка! – Внучка протянула к ней руки, собираясь помочь встать, но та отрицательно помотала головой:

      – Сперва пускай гость наш слово молвит. – И, посмотрев на Бориса, сказала: – За то, что спас меня, исполню три твоих желания. Проси, чего хочешь! А уж после спать пойду.

      Борис растерялся. Надо же, а бабка, оказывается, та еще шутница!

      Тем временем Нюра со стуком поставила на деревянный стол две большие тарелки: в одной горкой лежал сваренный