Гарь. Красные псы Калахута: том первый. Вета Янева

на их рогах позвякивали.

      На вожжах сидела женщина, укутанная в вязанный шрем так, что виднелись только глаза. Овечка энергично помахала, и сани остановились.

      – Горит Маяк! – поприветствовала её женщина. – Далеко тебе?

      – Горит! До ближайшей фермы.

      – А, ну запрыгивай тогда – всё равно по прямой.

      Овечка, радуясь своему везению, забралась на вожжи и уселась рядом с женщиной. Вознице не нужен был разговор, поэтому все полчаса дороги они провели в благословенном молчании, наслаждаясь мелодией металла да птичьими трелями.

      У нужного поворота Овечка спрыгнула с саней, бегло поблагодарив за поездку. Женщина кивнула, даже не глянув на неё, и поехала дальше. Колокольчики продолжали задорно звенеть.

      Ферма Анжея виднелась из-за деревьев: зелёные стены, серая крыша, из трубы валит дым. Многих усилий стоило устоять и не помчаться к родному убежищу со всех ног, поэтому Анна просто перешла на быстрый шаг. Воспоминания падали на неё, как снежинки: все их игры, чаепития, радости, горести, визиты, совместную работу и приключения.

      Она очень любила этот дом и всех, кто в нём. И всё же иногда боялась его: казалось, что он, как якорь, удерживает от свободного плавания, окончательного полёта, не даёт стать полностью собой. А вот обитатели – это другое.

      По дяде с тётей она скучала, конечно, но Анжей всегда был для неё номером один, с самого детства. Овечка приезжала на похороны тёти в прошлом году и задержалась дольше обычного, поддерживая брата, пока он сам не отправил её в путь. Он отправил, а в глазах у него было “останься здесь, тут так одиноко”. И всё же она уехала, пообещав писать.

      Написала за всё время два раза.

      Залаяли собаки. Лохматое нечто, больше похожее на медведя, выскочило из конуры и забрехало на всю округу. Тревожно замычала корова за домом.

      Собака – звали её Яблочко, всё не унималось. К ней присоединилась вторая – кособокая одноглазая дворняга по кличке Блинчик.

      У Анжея была удивительная способность не только обогревать всех сирых и убогих, но ещё и подбирать им совершенно неподходящие имена.

      – А ну цыц! – прикрикнула Чёрная Овечка. – Своих не узнаёте?

      Яблочко призадумалась, Блинчик продолжил лаять.

      Анна отворила калитку, одновременно с этим отворилась дверь дома, и Анжей вышел на улицу. Тут уже Овечка не сдержалась и кинулась к брату со всех ног, а он – ей навстречу.

      Пришлось подпрыгнуть, чтобы ухватить его за шею, и в следующую секунду они уже кружились на снегу, радостно смеясь. С прошлого года Анжей умудрился ещё подрасти и возмужать (хотя казалось бы – куда?). Медные волосы волнами зачёсаны назад, веснушки горят на бледном лице. Тёплые глаза глядят радостно, как всегда.

      Овечка потрепала его по голове.

      – Ну ты и дылда! – крикнула она.

      Анжей ахнул и поднял её в воздух. Невысоко, но Овечка испуганно взвизгнула для приличия.

      – Пошли в дом, я приготовил тебе суп.

      – Святой человек! – выдохнула Анна, и живот её тут же радостно