Пандора Норна. Остров К. Александра Север

еще хочешь подарить их ей?

      Я удивленно вскинул брови.

      – Ты серьезно спрашиваешь? Ну-ка напомни мне, сколько консервных банок у нас дома отложено на черный день?

      Саймон возвел глаза к небу, припоминая.

      – Двенадцать?

      – Одиннадцать. Одну я утром отдал Джиму. Но если считать эту, – я достал из сумки банку персиков, – то считай, без потерь. А может, нам ее кто-нибудь поменяет? Надо было у Жана спросить. Его отец шарит в этой теме. Ты не знаешь, сколько они могут стоить?

      – Много. Ни у кого на острове нет столько консервов. Так что, Сесси точно не устоит.

      Сердце дрогнуло. Я неуверенно пожал плечами и принялся ковырять ногой брусчатку.

      – Наверное, ты прав.

      – Никто бы не устоял.

      Я протянул банку брату.

      – Тогда я ее лучше тебе отдам. Типа компенсация.

      – То, что ты у меня отнял, стоит в разы дороже, – проговорил он, разделяя слова и ткнул пальцем мне в грудь. – Я сказал, иди и отдай их девчонке, ради которой разрушил мою жизнь. И молись, чтобы Жан оказался не прав. Она ведь того стоит?

      – Дурацкий вопрос, – обиделся я.

      Ну, откуда мне знать? Рядом с Сесси вообще трудно оценивать ситуацию. Стоит мне встретиться с ее карими глазами, как все внутри переворачивается, а голова идет кругом. И сердце стучит так, что заглушает мысли. Я никогда не смотрел на нее с оценочной точки зрения. Я просто смотрел на нее и все. Потому что глаз оторвать не мог, а не потому, что выяснял, сколько консервных банок может стоить такая девчонка.

      – Дурацкий, – согласился Саймон. – Но эта банка нам все равно погоды не сделает, так что… ты украл ее не для меня. Иди и доделай хоть что-то до конца и нормально.

      Саймон указал пальцем вверх по улице, туда, где стоял дом четы Сто Первых. Я глянул в указанном направлении и снова перевел взгляд на брата. Сердце болезненно ухнуло.

      – А если ее нет?

      – Развозка прошла, когда мы выходили из раздела.

      Ладони вспотели. Я крепче перехватил банку консервов.

      – Подождешь меня?

      Саймон кивнул и подтолкнул меня в спину.

      – Не дрейфь. Это последний день в твоей жизни. Давай, как в той книжке.

      Я не понял, о какой книжке он говорил. Щеки обожгло жаром, и, кажется, подскочило давление. На негнущихся ногах я дошел до ее дома, несколько раз обернувшись по пути на брата. Он подгонял меня, взмахивая руками.

      Уж не знаю, что творится в его голове, наверное, шок еще не отпустил. Я вообще не так хорошо угадываю его мысли, как он мои. Дедуля Тедди всегда называл Саймона тонко чувствующей творческой душой. Видать, эта самая душа здорово бьет по мозгам. Но я был ему благодарен. Если это наш последний день, я хотел бы еще раз увидеть ее.

      Я постучал, и все мысли разом выскочили из головы, в горле пересохло, а грудную клетку словно кипятком обдало. Банка персиков холодила руку. Я на секунду прижал ее ко лбу.

      Дверь открылась. На пороге появился мужчина лет тридцати пяти. Он оглядел меня с ног до головы и вопросительно поднял брови.

      – Здравствуйте, – выдохнул я