Медные пятаки правды. Евгений Мосягин

Я поздоровался и посмотрел, что у него за пластинки. «На рейде морском», «Ехал я из Берлина», «Землянка», «Саратовские частушки» – ага! – «Дождь идет опять».

      – Поставь-ка, взводный вот это, – я подал Панченко пластинку.

      Хорошая музыка, грустная, добрая, Наверно, сидят двое и смотрят, как идет дождь. Может, хотели куда-то пойти, но вот помешал дождь. «Хорошо бы вот так посидеть, – подумал я, – хотя бы с моей мичуринской Катей, слушать ее дыхание и вот эту музыку. Но Катя далеко, а рядом со мной сидит сержант Панченко и он знает, что я приехал неспроста, он встревожен, хотя и не подает виду, но для беспокойства у него есть причина». Я снял с пластинки мембрану.

      – Что нового, Панченко?

      – Да живем помаленьку, Что у нас нового, откуда оно возьмется? Может, ты что-нибудь новенькое расскажешь.

      – Говоришь, нового нет, а вот патефон новый.

      – Да это мы в театре попросили.

      – Слушай, Роман, ты, наверно, понимаешь, зачем я приехал?

      – Догадываюсь. Не по комсомольским же делам.

      – Ты прав. Комбату нужен список тех, кто не выходил на работу в понедельник и в предыдущие два-три дня.

      – В понедельник? Какого это числа? Не помню, не могу сказать.

      – Ну как же, Роман? Кто же, кроме командира взвода, может сказать, где находятся его солдаты?

      – Учет выхода на работу ведет начальник стройплощадки.

      – А что ты можешь сказать об Аверьянове и Черепане?

      – Об Аверьянове, Черепане? – Панченко удивленно посмотрел на меня. – Так они ж у вас в батальоне под арестом сидят.

      – Ну да, сидят. А на работу они выходили на прошлой неделе?

      – Вроде бы выходили. В субботу я им выдал увольнительные до десяти часов воскресенья, а вернулись они во взвод только в понедельник к концу дня.

      Я попросил Панченко, чтобы он провел меня к начальнику стройплощадки. Через лабиринт лестниц, коротких коридоров и каких-то помещений мы добрались до кабинета начальника. Такая запутанность внутренней планировки объясняется звездообразным планом здания театра.

      Руководителем ремонтных работ был молодой человек, лет тридцати, высокий с энергичным лицом и светлыми волосами

      – Бруевич, – обратился к нему Панченко, – вот просят список тех, кто не выходил на работу.

      – Вот хорошо! – живо отреагировал Бонч-Бруевич. – Наконец-то обратили внимание. Вы из батальона?

      – Комсорг батальона, – представился я.

      – Очень хорошо! Я вам покажу документацию учета рабочего времени. Смотрите.

      Я сделал в свой блокнот выписку о выходе солдат на работу с 25 октября по 1 ноября. Бонч-Бруевич просил особое внимание обратить на Макухина, Аверьянова и Черепана.

      – Эти, почти, никогда не выходят на работу. У меня план работы по ремонту театра составлен из расчета использования всей численности взвода. А что получается? В лучшем случае на работу выходит половина взвода. Командир не в состоянии руководить людьми и взвод