Юмористические рассказы. Аркадий Аверченко

А вот отгадай ты загадку, – предложил я, ведя его за руку в укромный уголок сада. – «В одном бочонке два пива – желтое и белое». Что это такое?

      – Гм! – задумчиво сказал молодой человек. – Вот так штука! Не яйцо ли это будет?

      – Яйцо…

      На моем лице он ясно увидел недовольство разочарования: я не привык, чтобы мои загадки так легко разгадывали.

      – Ну, ничего, – успокоил меня незнакомец. – Загадай-ка мне еще загадку, авось я и не отгадаю.

      – Ну вот, отгадай: «Семьдесят одежек и все без застежек».

      Он наморщил лоб и погрузился в задумчивость.

      – Шуба?

      – Нет-с, не шуба-с!..

      – Собака?

      – Почему собака? – удивился я его бестолковости. – Где же это у собаки семьдесят одежек?

      – Ну, если ее, – смущенно сказал молодой человек, – в семьдесят шкур зашьют.

      – Для чего? – безжалостно улыбаясь, допрашивал я.

      – Ну, ты, брат, не отгадал!

      После этого он понес совершеннейшую чушь, которая доставила мне глубокое удовольствие.

      – Велосипед? Море? Зонтик? Дождик?

      – Эх ты! – снисходительно сказал я. – Это кочан капусты.

      – А ведь и в самом деле! – восторженно крикнул молодой человек. – Это замечательно! И как это я раньше не догадался. А я-то думаю: море? Нет, не море… Зонтик? Нет, не похоже. Вот то продувной братец у Лизы! Кстати, она сейчас в своей комнате, да?

      – В своей комнате.

      – Одна?

      – Одна. Ну что ж ты… Загадку-то?

      – Ага! Загадку? Гм… Какую же, братец, тебе загадку? Разве эту: «Два кольца, два конца, а посредине гвоздик».

      Я с сожалением оглядел моего собеседника: загадка была пошлейшая, элементарнейшая, затасканная и избитая.

      Но внутренняя деликатность подсказывала мне не отгадывать ее сразу.

      – Что же это такое?… – задумчиво промолвил я. – Вешалка?

      – Какая ж вешалка, если посредине гвоздик, – вяло возразил он, думая о чем-то другом.

      – Ну, ее же прибили к стене, чтобы держалась.

      – А два конца? Где они?

      – Костыли? – лукаво спросил я и вдруг крикнул с невыносимой гордостью: – Ножницы!..

      – Вот черт возьми! Догадался-таки! Ну и ловкач же ты! А сестра Лиза отгадала бы эту загадку?

      – Я думаю, отгадала бы. Она очень умная.

      – И красивая, добавь. Кстати, у нее есть какие-нибудь знакомые?

      – Есть. Эльза Либкнехт, Милочка Одинцова, Надя…

      – Нет, а мужчины-то есть?

      – Есть. Один тут к нам ходит.

      – Зачем же он ходит?

      – Он…

      В задумчивости я опустил голову, и взгляд мой упал на щегольские лакированные ботинки незнакомца.

      Я пришел в восхищение.

      – Сколько стоят?

      – Пятнадцать рублей. Зачем же он ходит, а? Что ему нужно?

      – Он, кажется, замуж хочет за Лизу. Ему уже пора, он – старый. А эти банты – завязываются или так уже куплены?

      – Завязываются. Ну, а Лиза хочет за него замуж?

      – Согни-ка ногу… Почему они не скрипят? Значит, они не новые, – критически сказал я. – У кучера Матвея