Крест и корона. Нэнси Бильо

своей камеры в Бошаме, если даже в часовне не могу встать на ноги? Я подумала, что, может быть, лучше, остаться в Белой башне на ночь, а потом рискнуть пробраться в Бошам на рассвете? Но тюремщики имели обыкновение обходить узников с восходом солнца. Вряд ли я смогу при свете дня выдавать себя за Сюзанну.

      Стало быть, мне нужно вернуться сейчас, немедленно.

      Я двинулась назад по анфиладе сводчатых комнат: пока сбиться с пути было невозможно. Я дошла до большого зала и поспешила миновать его как можно скорее. Мои глаза привыкли к темноте, они различали каменные стены и бойницы. Найти деревянную дверь в туннель оказалось на удивление легко. На связке Бесс висело десять ключей, второй из них подошел.

      Из туннеля вновь пахнуло затхлостью. Внизу было совершенно темно, а свечи у меня не было.

      Дрожа, я закрыла за собой дверь и пошла вперед, шаря рукой по кирпичной стене. Мои ноги коснулись пола туннеля, и тут страх нахлынул на меня. Я бросилась назад, боясь отойти от ступенек. Пока я медлила там, до меня донесся неприятный звук: это скреблись крысы. Их тут было видимо-невидимо. Я чуть ли не чувствовала их усы и дыхание у себя на ногах.

      – Мария, Матерь Божья, защити меня! – громко сказала я. Но голос у меня надломился: я показалась себе такой слабой и хрупкой.

      Я глубоко вздохнула. Чепуха! Не хватало еще бояться каких-то крыс! Пусть эти твари знают свое место!

      – Эй, крысы, вы не сможете мне помешать! – отважно крикнула я. – Я – Джоанна Стаффорд, и вам меня не остановить!

      С этими словами я твердо ступила на пол туннеля и заставила себя идти вперед, в темноту.

      Выставив вперед одну руку, а другой нащупывая крошащийся камень сырой стены, я снова и снова повторяла: «Я – Джоанна Стаффорд, и никаким крысам меня не остановить!» Это была бравада, но она согревала мне кровь. Действительно, сколько уже можно бежать, прятаться, бояться…

      Три раза, пока я бежала по черному туннелю, моя нога натыкалась на что-то живое – прикасалась к дрожащему теплому телу. И каждый раз я пинком отбрасывала крысу в сторону и продолжала путь.

      Я споткнулась о ступеньку и упала, больно ударившись лодыжкой. Но даже не огорчилась: ведь это означало, что я добралась до конца.

      Я подобрала подходящий ключ и чуть приоткрыла дверь. До утра было еще далеко, но Бесс говорила мне, что тюремщики совершали обходы на протяжении всей ночи.

      Увидев свет в коридоре Бошам-Тауэра, я приоткрыла дверь пошире. В том же самом месте, что и прежде, футах в двадцати от меня, сидел теперь, вытянув перед собой ноги, другой человек. Каменная лестница, ведущая наверх в мою камеру, находилась между бифитером и мной. Я понимала, что не смогу незамеченной добраться до ступеней.

      Я прижалась к двери, обдумывая, как быть, и тут вдруг какой-то хриплый звук буквально заставил меня подпрыгнуть. Дверь, громко скрипнув, распахнулась. Я дернула ее назад, на себя, и замерла, чувствуя, как дрожь пробирает меня.

      Но тюремщик никак не прореагировал. Я поняла почему: он вовсю храпел. Так вот что за звук напугал меня!

      Я облизнула губы и осторожно, стараясь ступать как можно