Красная икра – 1. Записки сахалинского таёжника. Восьмая книга. Валерий Михайлович Маслов

чурбаки на половинки. Женя дал маленький топорик. Принялся с половинок тесать плахи, толщиной чуть больше пяти сантиметров. Вот и толщина появилась, выражение – сечением чуть больше пяти сантиметров, как-то звучит не по-русски, скажем неправильно для слуха.

      Сторож тем временем пошинковал собранную крапиву. Парниша работает свое, за процессом приготовления блюда под названием крапива жареная наблюдает в оба глаза. Шинкованную крапиву залил кипятком с чайника, накрыл крышкой.

      – Пусть пока постоит. Там ещё хорошие чурбаки остались?

      – Да там кто-то берёзы навалил на вагон дров, главное крон нету, а брёвна, основные дрова валяются. Ты случаем не в курсе кто там идиотизмом страдал?

      – Так ты значит не с со свежей берёзы делаешь?

      – А как будто не видно, с какой я берёзы делаю? И зачем со свежей делать, когда есть сваленная прошлогодняя берёза, заготовка быстрей высохнет. Со свежей березы сейчас сок идёт, дравесина сырая, мокрая.

      – Да я лично не понимаю, как определить того года или этого. А ты что учился на столяра, – Женя покрутил в руках первую готовую плаху. – Ты поглянь, ровная, как будто из под станка вышла.

      – На столяра я не учился, даже на плотника не учился, но по деревяшкам шарю. А ты походу хорошо шаришь, как в тайге пропить пиломатериал!

      – Наверное, призвание!

      – Ты про кого, про себя, призвание доску сплавлять?!

      – Нет, про тебя, если ты не учился, а вон как работаешь.

      – Ага, как у Буратино, призвание господин дерево. Точней как папа Карло, призвание водку жрать.

      Женька взял большой топор, ножовку, пошёл на место берёзового завала. Через полчаса вернулся с двумя чурками. Парниша тем временем ещё плаху сделал, за третью принялся. Тяжела работа, плахи тесать, руки устают топором махать, потому что махать надо с умом.

      – Я вспомнил, кто там берёзу валил, по осени три москвича пять дней здесь жили, всё хотели большую рыбы поймать. Они берёзу Тайгой валили, потом бензопила сломалась. Уголь я им запретил брать, вот они мелкоту в ручную и пилили.

      – Ну уж москвичам мог бы уголька подкинуть, водки то они тебе много привезли?

      – Тимоха, не поверишь, жмоты ужасные, как будто не с Москвы а с Тилявива приехали!

      – Тогда понятно, почему ты им угля не дал! Почему ты Женя говоришь, что не поверю, что москвичи жмоты, они вообще гнилые. Короче москвичи ведут себя по всей России, так же как Американцы ведут себя по всему миру. Не все конечно, но наверное к нам приезжают одни отбросы. Ясное дело, хороший москвич со своей Москвы не куда не поедет, тем более на каторжный остров, по стопам Антона Палыча! Тайга это не бензопила, а пародия на бензопилу. Сама слабая, шина короткая, одним словом сучкарезка.

      – У нас в леспромхозе Тайга в качестве сучкорезки и идёт, – Женя руками выбрал запаренную крапиву на дуршлаг.

      – В Корсаковском леспромхозе шкуродёрки есть. Я у вас видел Тайгу только у раскряжевщиков,