Каратель. Иван Тропов

казались еще белее и тоньше… Не знаю, был ли в платье вшит незаметный тонкий корсет – но я просто не мог поверить, что у нее в самом деле такая тонкая талия. Это была не живая женщина, это была фарфоровая куколка.

      Диана улыбнулась.

      Я сообразил, что стою как истукан. Прошел к противоположному концу стола и присел.

      – Вы только забыли про туфли… мой господин.

      – Потом, – сказал я. Кашлянул. Голос оказался севшим.

      Диана нахмурилась.

      – Так зачем же я вам нужна?

      – Мне нужны не вы, Диана. Мне нужны ваши поцелуи… – я коснулся пальцем лба.

      – Как, опять? Но вы же… Мне казалось, что мы…

      Я закрыл глаза и приготовился.

      – Ох уж эти зайцы-барабанщики, – тихо проговорила Диана. – Все бы им целоваться…

      А потом холодный ветерок налетел на меня, и тут же обернулся ледяными цепкими касаниями.

      Но на этот раз все было иначе. Не так, как раньше.

      Это было как с музыкой – красивой, но сложной музыкой. Настоящее удовольствие от которой получаешь не сразу. Слышишь первый раз, потом второй – и пока лишь понимаешь, что в ней что-то есть, что она будет тебе нравиться, очень нравиться… но еще не понимаешь, чем именно. Еще не разбираешь все ее прелести, еще не чувствуешь по-настоящему. До высшего удовольствия еще далеко. И не надо его торопить, оно придет в свое время. Лучше просто еще пару раз прослушать, особенно не вникая, – и проститься с переливом тем, с тончайшим плетением мелодий… Чтобы через день встретить их – уже как старых друзей, которые готовы открыть тебе все глубины своей души.

      Это было как с музыкой, и теперь я начал ее чувствовать. Я словно заново увидел все ее финты – что и для чего там было. Где ложное движение, а где настоящий удар. Мог различить каждый пас ее ледяных щупальцев… и предугадать каждое ее касание – раньше, чем она его совершала. Предчувствовал, как следующий ход в любимой мелодии.

      Иногда я сбивался, иногда не успевал, иногда ошибался, – но это было как небо и земля по сравнению с тем, что было всего пару часов назад.

      Последние минут пять я отбивался с открытыми глазами. Оказалось, что это меня не так уж сильно отвлекает.

      Диана тоже глядела на меня. Но вовсе не как на котенка, гоняющегося за веревочкой.

      Я чувствовал отголоски ее собственных чувств. Она была раздражена. Пару раз она переставала полагаться на ловкость своих ударов – и порывалась задавить меня силой удара, не обходя защиту, а продавив ее, – но тут же одергивала себя. Еще раньше, чем я улыбался – отмечая ее срывы.

      Когда в третий раз подряд я отбил ее особо изощренный финт, ледяные щупальца убрались прочь.

      – Никогда бы не подумала, что могу так опьянеть с одного бокала вина…

      Только она прекрасно знала, что это не вино.

      – Так значит, лет за двадцать поправимо? – сказал я.

      Диана не поддержала мою улыбку.

      – Теперь я могу выпить еще бокал? – мрачно