Вселенная любви. Гудзь-Марков

крестоносцами.

      глава 9

      Итальянская провинция Тоскана послужила сценой для встречи, не привлекшей досужих взглядов, но имевшей огромное значение для нашей истории.

      На свою виллу, расположенную в районе Валь-д'Орча, вблизи Сиены, Андреа пригласил необыкновенного человека, столетнего аскета из Лигурии, Пеллегрини, которого немногие посвященные знали, как целителя и который, на самом деле, являлся таковым, но круг его интересов распространялся на всю планету.

      Для всех кто знал Пеллегрини он оставался неразрешимой загадкой и, не смотря на общение, его внутренний мир для любопытствующих был недостижим. Он как зеркало. Всякий видел в нем собственное отражение, получая ответы на все вопросы, но никто не мог проникнуть внутрь. И люди гадали, с какими незримыми сферами связана душа необыкновенно бодрого для своих почтенных лет мудреца.

      Для Пеллегрини напротив, любой, кем бы он ни был, являлся простодушным ребенком с отчетливо явленным задним фоном сознания и подсознания.

      Последние пять километров до виллы Андреа Пеллегрини шел пешком по сверкавшим на солнце отполированными сандалиями легионеров плитам древнеримской дороги Виа Франчиджена, любуясь расположенными на вершинах конических холмов отстроенными в эпоху возрождения укрепленными селениями, с лаконичными силуэтами церквей, башнями знатных семейств, вилами негоциантов и фермами, похожими на усадьбы феодалов.

      Лесистые горы Лигурии, с их дикими крутыми склонами, являют яркий контраст с мирной пасторалью холмистого сельскохозяйственного пейзажа Тосканы и Пеллегрини наслаждался видами Валь-д’Орча.

      Встреча представляла краткое сердечное объятие.

      – Мне нужны люди непосредственность и гениальность которых способна изменить наш мир – объяснил Пеллегрини и качнув головой проникновенно добавил – и спасти его.

      – Ими могут быть только русские – заявил Андреа убеждено – и я их знаю.

      – Прекрасно – глаза Пеллегрини на мгновенье блеснули – я ожидаю их в Лигурии. Но всему свое время.

      – Безусловно – согласился Андреа.

      Гроздь алого винограда легла на большое серебряное блюдо и при взгляде на налитые сладким соком ягоды Андреа, изменив ход беседы, спросил.

      – Виноград в христианстве символизирует жизнь?

      – Вас, вероятно, интересует аскеза, как средство достижения цели – улыбнулся Пеллегрини – возможно, это средство вы рассматриваете, как собственный инструмент.

      – Заранее соглашусь со всем вами сказанным.

      На пороге виллы, на фоне зелёных холмов Тосканы, возникла фигура в чёрной широкополой шляпе.

      – Дон Аурелио – воскликнул Андреа – как нельзя кстати.

      – Священники, как ангелы, являются абсолютно непредсказуемо – заметил Пеллегрини – теперь нам и прочтут импровизированную проповедь об аскезе.

      Дон Аурелио, сняв шляпу, стряхнул с неё пыль и, сев в большое старинное деревянное кресло, внимательно осмотрел