Вторая заповедь, или Золотой венец прокуратора. Егор Убаров

наше отзовется…» Так, кажется?

      – «Есть многое на свете, друг Егорша…»

      – Ну, пошло-поехало! Хорош грамотность свою показывать! Понял я… что к чему! Типа: не нашего простого ума дело?

      – Не совсем так. Не вашего, Егор Алексеевич, а именно нашего – не такого простого, но и совсем-совсем немудреного…

      – А действительно, профессор… Александр Сергеевич, Воланд в романе кстати…

      – И совсем не «кстати»!

      – Воланд все время пытается, по какой-то понятной одному ему причине, обратить наше читательское внимание на вечные «две стороны медали»! На такие диаметрально разные последствия вроде бы однозначно понятых человеческих поступков…

      – Да, Георгий, вы правы! Мы, живущие в этом мире, порой не можем не только осознать суть многих событий, слов и поступков, но даже приблизиться к их разгадке! Хотя… так получается, что к разгадке одной «тайны» мы все же смогли приблизиться вплотную, не так ли, коллеги?

      – Ну, вот и сказке конец, Сергеич.

      – Наверное, мы с вами все-таки смогли поставить жирную точку в нашем литературно-следственном эксперименте! А вы, Иван? Вы согласны с нашими аргументами и выводами?

      – Ну, поэт, не дрейфь! Отвечай Сергеичу прямо – подписываешься под наш вердикт писателю Афанасьичу?

      – Я… я слушал вас всех очень внимательно и полностью бы с вами согласился… если бы не…

      – Чего там «если бы да кабы», Ваньша?

      – …если бы не назойливое активное участие в этой литературной мистерии этого самого… Воланда.

      – Так и нам самим от него ох, как тошно, Ванюша!

      – Понимаете ли, друзья, ведь мы с вами живем не в мире книг и книжных благих пророчеств, а в реальном живом человеческом муравейнике. С войнами, бедами, радостями и разочарованиями. В мире высоких надежд и… веры.

      Как же часто человечество воздвигало в разные эпохи эти храмы! И каждый раз эти храмы были… новыми. Но лишь до тех пор, пока какие-нибудь тщеславные прокураторы и всесильные иллюзионисты опять не решались на новые опасные эксперименты и не начинали в который раз возводить новые строительные леса, укладывая в основу фундамента своих архитектурных проектов все новые и новые жертвы…

      – Прошу вас, Иван, успокойтесь!

      – Ванюша, ну что ты в самом деле так расстроился? Это, наверное, все погода и давление, дружище! Погода и Луна! Ишь ты, смотри-ка, какая яркая да круглая!

      – Поверьте, Иван, что новые эксперименты разных там… Воландов нам не угрожают. Во всяком случае, при нашей с вами жизни!

      – Вы твердо уверены в этом, Александр Сергеевич? Дайте нам свое честное слово, профессор!

      – Конечно же, коллеги, я просто убежден в этом! Ведь еще не окончен старый, начатый тысячу лет назад претенциозный опыт…

      – Какой, какой опыт?

      – Вполне себе смелый и циничный! И до конца этого эксперимента остается еще очень и очень много работы… работы тяжелой, недухоподъемной и…

      – Короче, дьявольской, что ль? Ну, ты и объяснил!

      – Мы с вами не политологи, а историки и в некотором