Живая пуля. Владимир Колычев

ты что здесь делаешь? – удивленно спросила Инна.

      Глядя на нее, непросто было догадаться, чем она только что занималась. Суровая, официальная, холодная.

      – Да нет, это что ты здесь делаешь? – с осуждением спросил Ракитин.

      – Забор осматривала…

      – Забор? – скривился старлей.

      Он зашел в каминный зал, глянул на барную стойку и обиженно хмыкнул:

      – Неплохой у вас тут забор из «Хеннесси»…

      – Трава мокрая была после дождя, – сказал Никита. – Инна Сергеевна ноги промочила, а коньяк согревает, если ты не знал.

      – Больше ничего не промочила? – ухмыльнулся Ракитин.

      – Ты, старлей, не забывайся, – нахмурился Горелов.

      – А то что? – встрепенулся опер.

      – Думаешь, я не знаю, кто ко мне Артура зарядил? Знаю. Как считаешь, что прокурор скажет?

      – Это еще доказать нужно.

      – А без доказательств?

      – Без доказательств тебе никто не поверит.

      – А тебе?

      – Что мне? – фыркнул Ракитин.

      Никита вздохнул и положил руку ему на плечо. Это была провокация, на которую старлей и повелся. Он и его проучить захотел, и перед Инной блеснуть, поэтому попытался взять руку в захват. Но Никита ушел от приема и сам взял Ракитина в оборот. Заломил ему руку за спину, оторвал от земли его левую ногу. Он вытолкал опера из зала, заставив пропрыгать на правой ноге через холл, затем вышвырнул его из дома на крыльцо и закрыл дверь.

      – Ну и хамы у вас работают, Инна Сергеевна, скажу я вам, – охлопывая ладони, сказал Никита.

      – И не говорите, Никита Тимофеевич, – засмеялась Инна.

      Ракитин забарабанил в дверь, но Горелов пригрозил вызвать наряд полиции. Только тогда опер успокоился и убрался со двора.

      – Идиот, – проговорила Инна, из окна глядя ему вслед.

      – Да, но что этот идиот здесь делал?

      – Меня искал.

      – Зачем?

      – Поеду я.

      – Думаешь, начальство его послало?

      – Может быть…

      – А мне кажется, он просто тебя ревнует… Он – твой парень?

      – С чего ты взял? – Всем своим видом Инна давала понять, что ей и даром не нужен этот придурок.

      – Он ко мне в камеру приходил. Сцену ревности устраивал…

      – Это как?

      – Ну, мол, ты во мне нашла что-то, и он это заметил.

      – А я в тебе что-то нашла? – игриво спросила Демичева.

      – А разве нет?

      – Ну, если Миша это заметил…

      – Заметил. И меня предупредил. Сказал, чтобы я голову тебе не дурил…

      – А ты мне дуришь голову?

      – Не знаю…

      – Ладно, мне пора, – Инна нерешительно шагнула к дверям.

      – Я не дурю тебе голову. Просто я влюбился в тебя, как пацан. Хотя нет, не просто влюбился…

      – А как? – шалея от удовольствия, спросила она.

      И Никита ей ответил, но не словами, а на языке чувств. Он поцеловал ее в губы. Она ответила ему тем же, и вихрь этих чувств увлек их на второй этаж. Старший лейтенант Ракитин