Живая пуля. Владимир Колычев

хотела честно бороться с преступностью и устраивалась на службу не для того, чтобы греться на взятках. Только ее родителям самим пришлось давать на лапу, чтобы ее взяли в следственный отдел РОВД. У отца свой строительный бизнес, он мог себе позволить столь щедрый жест ради дочери.

      – Не надо ничего спрашивать, – покачала она головой.

      – Вот и хорошо, – покровительственно улыбнулся Драпов.

      – Если дело остается у меня, то я бы отправила запись с голосом Сухонина на фонетическую экспертизу.

      Драпов поморщился:

      – Сухонин это или нет – пусть разбирается экспертиза. Отправляй запись на исследование, пусть все будет по закону. Только вот, прошу тебя, не делай поспешных выводов… Ну, позвонил Сухонин с телефона своей бывшей жены, и что? Может, они встречались накануне и у него остался ее телефон. Может, она позвонила ему, сказала, что ее убивают…

      – Кто?

      – Горелов, кто ж еще?

      – Горелов небедный человек. Он может нанять дорогого адвоката, из Москвы. А в Москве могут возникнуть вопросы. Почему мы выгораживаем Сухонина, а топим Горелова? Тогда это дело прокуратура заберет…

      – Да, такое возможно, – заметно занервничал Драпов.

      – Ясно же, что Горелова банально подставили. И мотива у него нет. А у Сухонина имеется.

      Драпов думал напряженно, но недолго.

      – Может, и подставили… Что ж, раз так, то будем искать человека, который его подставил?

      – Кого?

      – Не знаю. Но Сухонина не трогай… Гм… и от фонетической экспертизы пока лучше воздержаться…

      – А с Гореловым что делать?

      – Ну, «пальчиков» его на ноже нет, следов на одежде тоже, свидетели отсутствуют… Давай так, под подозрением его оставим, а содержание под стражей применять не будем. Под подписку его выпустим, только про Сухонина ему ничего не говори. Ты меня понимаешь?

      – Понимаю, – Инна опустила голову.

      Не хотела она склоняться под тяжестью обстоятельств, но как быть, если жизнь не прогибается под нее?..

* * *

      Никита ждал, когда ему предъявят обвинение, и собирался бороться в суде за изменение меры пресечения. Но вдруг выяснилось, что суд не нужен. Следователь Демичева взяла с него подписку о невыезде, и на этом разговор мог закончиться. А ведь у нее было что ему сказать. И сообщить она могла ему что-то важное, интересное, может, потому и прятала глаза. Да и Никита мог поделиться своими соображениями.

      – Все, вы свободны, гражданин Горелов. Вещи заберете в дежурной части.

      – Все так просто?

      – Нет, не просто. Просто – это если бы дело закрыли, а вы по-прежнему подозреваетесь в убийстве гражданки Сухониной, – Демичева смотрела в окно. А до этого рассматривала цветок у него за спиной.

      Она готова была смотреть куда угодно, лишь бы не на него. Ей было стыдно. И это не стыдливость девушки, которая хочет, но боится навязать свою компанию малознакомому мужчине.

      – Но вам не хватает улик, чтобы поставить меня к стенке, – скорее утвердительно, чем вопросительно,