Живая пуля. Владимир Колычев

устояла Инна перед его натиском, позволила ему перейти черту. Но при этом она отдавала себе отчет в происходящем. Она – следователь, он – подозреваемый, именно поэтому Никита не должен увлекаться. Там, за чертой, которую он переступил, был мост, ведущий через пропасть. Если он сделает неверный шаг, то провалится в бездну. Если поведет себя правильно, то перейдет через мост и останется с Инной.

      Горелов выбрал правильный путь, поэтому не стал раздевать Инну, чтобы испытать более острые ощущения. Он отпустил ее и отстранился.

      – И что это было? – глядя куда-то в сторону, вибрирующим от волнения голосом спросила молодая женщина.

      – Ты действительно за меня переживаешь, – сказал он.

      – Мы с вами на «ты»?

      – Предлагаете усложнить отношения?

      – А мы их упрощали?

      – Как хотите, так и считайте.

      Он поднялся, подошел к серванту, достал из него бутылку французского коньяка, поставил на барную стойку два бокала, но наполнил только один. И залпом выпил.

      – А ты как считаешь? – спросила Демичева.

      – Считаю себя дураком, – ответил Никита и на этот раз наполнил оба бокала. – Поступок дурацкий… Но поступок.

      Инна подошла к нему, села за барную стойку и тоже выпила. Чокнуться не предложила. Коньяк хороший, мягкий, поэтому она даже не поморщилась. Хотя глаза заслезились.

      – Тебя накажут, если я вдруг полезу к Сухонину? – спросил Никита.

      – Накажут тебя.

      – Но ты же должна меня предупредить.

      – Я же говорю, никто меня не уполномочивал ехать к тебе. – Инна смело и с улыбкой смотрела на хозяина дома.

      – Но ты же приехала.

      – Коньяк у тебя вкусный.

      Никита плеснул ей в бокал на два пальца. Они чокнулись, выпили. Инна выразительно посмотрела на собеседника, требуя закуски, и не той, которая лежала на столе. Он все понял и потянулся к ней. Она обвила его шею, их губы слились в поцелуе, и Никита ощутил нежность ее языка…

      Сначала Никита перешагнул черту, затем перебрался через шаткий мостик, но теперь перед ним простор и раздолье. И не болото там под васильковым полем, а твердая почва, по которой он смело понес Инну на руках на диван…

      – И как это называется? – спросила Инна некоторое время спустя.

      Они в обнимку лежали на кожаном диване, и он не казался им тесным.

      – Злоупотреблением своим служебным положением, – пошутил Никита.

      – Хочешь сказать, я тебя совратила? – возмутилась молодая женщина.

      – Поверить не могу, я спал с гражданином начальником…

      – Так тебе и надо!

      – Ты же никому не расскажешь, гражданин начальник?

      – Лишь бы ты не рассказал.

      – А есть кому?

      – Ну, если начальство узнает…

      – А не начальство?.. Кто у тебя, муж, парень?

      – Мужа нет… – задумчиво поговорила она.

      – А парень?

      – Все зависит от тебя…

      – Я тебя никому не отдам.

      – И не надо.

      Инна прижалась к Никите и с жаром обняла его.

      – Мне кажется, я схожу с ума, – зажмурив глаза, пробормотала