Живая пуля. Владимир Колычев

бояться. Все-таки вы офицер полиции, старший лейтенант, вы обязаны быть смелой. Я, как человек из народа, должен верить в вас и надеяться…

      – Так вы черный вдовец или человек из народа? – усмехнулась следователь.

      – Вы хотите об этом поговорить?

      – Вряд ли. Но от кофе, пожалуй, не откажусь.

      Никита провел Демичеву в дом, посадил в кресло в каминном зале, включил телевизор, а сам отправился на кухню. Приготовил кофе, сыр нарезал, сервелат, печенье в вазочку насыпал.

      – Чем богаты, как говорится…

      – Спасибо. – Инна стояла у камина и смотрела на фотографию на полке. – Ваша девушка? – спросила она.

      Это была его самая любимая фотография. Он стоял в обнимку с Асей. Они были веселы и еще не знали, какая беда их в скором времени ждет.

      – Это моя жена. Асей ее звали.

      – Звали?

      – Ее убили.

      – Бандиты?

      – Почему бандиты?

      – Ну, вы говорили, что вам пришлось скрываться от них.

      – Да, говорил… Ее действительно убили бандиты. В девяносто пятом это было.

      – Мои соболезнования, – сказала Инна, продолжая рассматривать фотографию.

      – Да ладно, чего уж там…

      – Значит, вы все-таки вдовец?

      – Надеюсь, что не черный, – совсем не весело усмехнулся Никита.

      – Но Антонину же убили…

      – Она не была моей женой… И это первый случай. Ну, после Аси.

      – А были еще жены?

      – Нет.

      – А женщины?

      – Бывали… А что?

      – Интересно. Дело еще не закрыто… – думая о чем-то своем, отстраненно улыбнулась молодая женщина.

      – Если вы думаете, что это кто-то из моих бывших Антонину заказал, то это не так.

      – Да нет, на бывших жен не думаю. А на бывших мужей… Это я про Сухонина, – в раздумье проговорила Инна.

      – На Сухонина думаете? – Никита пристально посмотрел на нее.

      – Думаю, – ответила следователь.

      – Он срок мотал, на законного вора, здесь в Потоцке, шестерил. Блатной он, беспредельщик.

      – Про вора в законе откуда знаете?

      – Сосед по камере просветил… Кстати, что с Артуром будет?

      – Я не знаю, кто это такой, – покачала головой Демичева.

      – Точно не знаете?

      – Нет. А что?

      – Ну, не знаете и не знаете…

      Никита грешил на Ракитина, но ведь и Демичева могла быть с ним заодно. Она могла знать, кого к нему в камеру подселил опер… Но, похоже, не знала она. Если так, то и говорить нечего. А то Инна еще подумает, что Никита жалуется ей на Ракитина…

      – Не знаю я, кто такой Артур, – в раздумье повторила она. – А кто такой Сухонин, знаю. Он действительно мог убить Антонину… Он это отрицает, и алиби у него, но я ему не верю.

      – Значит, плохо допрашивали, если отрицает.

      – Я не допрашивала.

      – Так в чем же дело?

      – В том… – Демичева какое-то время в замешательстве смотрела на него, не зная, говорить или нет. И все-таки решилась. – Я не должна вам это говорить, но и не сказать не могу. Я смотрю, вы, Никита Тимофеевич,