Забыть Александрию. Ольга Игоревна Ядзе

и нога развалились и начали растекаться. Небо было иссини черным, и на нем не было видно звезд.

      Лотта приобняла за плечи своих детей. Добровольцы начали зажигать факелы и поливать трупы горючим.

      – И все эти люди умерли за один день? – спросила Отум у Гавлона шепотом. Тот кивнул. – Их очень много.

      Вдруг Лотта предложила им сказать что-то напоследок дедушке, и Арчер снова заплакал. Он начал размазывать сопли кулаком по лицу, и безразличие Отум, наконец, треснуло. Она вспомнила, как тяжело ей было принять смерть отца, а ведь она была примерно возраста Арчера тогда. Ей захотелось хоть как-то выразить ему соболезнования, и девушка положила мальчику ладонь на плечо. Арчер поднял на нее свое лицо и посмотрел на принцессу с надеждой. Он явно надеялся, что Отум скажет ему что-то.

      Но его схожесть с Александрией была слишком сильной, и Отум отвела взор и так и не выдавила ни слова.

      Трупы подожгли. Они загорелись ярким сиреневым пламенем, и его язычки доставали почти до конца ямы. Кислый противный запах стал сменяться приторно сладким. Отум вдыхала этот запах с удивлением, и необычный цвет огня заворожил ей.

      Адель и Лотта заплакали, обнявшись, а мальчик, наоборот, немного успокоился. Наблюдая за пламенем с невыразимой печалью, он вымолвил:

      – Дед, прости, что я так и не попрощался с тобой. Я тебя очень люблю. Прости нас, что мы так и не сумели спасти тебя.

      Эти слова были полны мужества и смирения. Лотта крепко обняла сына и поцеловала его в макушку.

      – Пойдем. Помолимся дома за дедушку, – сказала она и повела детей домой.

      Принцесса и Гавлон, не торопясь, пошли следом.

      – Эта яма такая глубокая. Когда ее копали, повредили даже систему канализации. Я видел, там трубы торчали, – заметил маг.

      – И что вы предлагаете? Сбежать через канализацию? – Отум поёжилась от ночной прохлады. Возле костра было ощутимо теплее. – А мы с вами влезем в эти трубы?

      – Более чем уверен. Их провели еще при Магнусе первом, а тогда все делали добротно. Трубы минимум полтора метра в диаметре.

      – Поняла, – кивнула Отум. – И когда мы сбежим?

      – Завтра. Будут назначены празднования в честь коронации Александрии. Сбежать под шумок будет проще, я полагаю. Все силы королевской гвардии будут брошены на обеспечение безопасности твоей сестры и ее кузена, а также заморских гостей.

      Отум стало тошно, но она не изменилась в лице. Она кивнула и втянула ртом воздух в легкие.

      «Разве ни этого ты хотела всю свою жизнь? – ехидно спросила она сама себя. – Теперь не ты, а Лекс будет править этим государством. А ты, словно крыса, будешь бегать по канализациям, где тебе и место. Ты была недальновидна, глупа, наивна! По твоей вине мама умерла худшей смертью из всех…»

      – О чем ты думаешь? – спросил Гавлон.

      – Я думаю, вы понимаете, – пожала плечами Отум. – Я очень зла на себя. Мне кажется, словно мой собственный разум наносит мне удары без остановки.

      – Я понимаю. Я тоже ошибался