Невеста Перуна. Наталья Ладица

могучие. Будучи полным воином посвящения, князь по обычаю полян был брит наголо, лишь с макушки свисает выбеленный солнцем осерёдец – длинный клок волос. Далеко не каждый воин удостаивается такой чести – носить осерёдец. Только истинные сыны Перуна.

      – Что смотришь, гость новгородский, – совсем как его брат, прищурился Дир. – Не желаешь ли потешится?

      – Отчего бы и нет? – ответил Вадим. – Надеюсь, найдётся у тебя достойное оружие?

      Князь расхохотался и кивнул. Тут же расторопный отрок поднёс меч. Добрый, надо сказать, меч, крепкий, гибкий, ладно отточенный. Бойцы разошлись, встали в позицию, поприветствовали друг друга, и пляска началась.

      Когда мечи сталкиваются, высекая искры, исторгая мелодичный звон, это всегда приводит в невольный трепет. И солжёт каждый, кто убийство назовёт красивым, ибо несовместимы красота и преступление, противное богам. Лишь в одном случае можно оправдать отнятие жизни – когда защищаются другие жизни. Но также верно, что любой потешный поединок – будь то на мечах или кулаках – всегда похож на пляску, когда исполняется истинными умельцами. Как и любую добрую пляску можно превратить в потешный поединок, дабы показать удаль и стать молодецкую.

      И Дир, и Вадим мастерски владели и оружием, и собственным телом, которое само по себе оружие хоть куда. Потому их бой был невероятно красив. Выпад, удар, шлаг в сторону, поворот, защита, шаг вперёд, удар, ещё шаг… Немыслимое, бесконечное кружение по кругу. Отроки, гридни, кое-кто из челяди, даже воеводы побросали свои дела, чтобы видеть боевой танец своего князя и его гостя. Удар, прыжок, поворот, кувырок… Дир то и дело сиял белозубой улыбкой, Вадим отвечал хитрым прищуром внимательных глаз. Ни один из противников не мог дотянуться до тела своего соперника и оставить на нём алую борозду пореза – неоспоримую метку победителя. Впрочем, соперники, казалось, и не ставили такой задачи. Их целью была всего лишь пляска.

      Наконец князь опустил меч, делая одновременно шаг назад. Боярин тут же отступил.

      – А здоров ты драться! – подходя, хлопнул его по плечу Дир. – Коли Рюрик чем обидит, так милости просим к нам. Приходи с домочадцами, скарбом, челядью. А то и так приходи. Мне добрые воины всегда нужны.

      Вадим хотел уж было отшутиться, но тут взглянул в глаза князя. Они не смеялись, а казалось, о чём-то молили, предостерегали. Будто хотел Дир о чём-то сказать, но не мог, не смел. О чём? Готовые вырваться слова застряли в горле. Загомонившие было после поединка зрители затаили дыхание. Вадим молчал, будто задумался над предложением князя, но, наконец, тряхнул головой и улыбнулся, всё-таки желая перевести неловкость в шутку:

      – Нет, княже, не сейчас. Вот ежели и вправду разойдёмся с Рюриком, тогда приду.

      – Ну, как знаешь, – пожал могучими плечами воин и, в раз утратив к гостю интерес, пошёл своей текучей звериной походкой к краю площадки. Остальные, притихнув, также стали расходиться по своим делам.

      Уже у самого края Дир обернулся:

      – Жду тебя, боярин, и мужей твоих на