Сломанный солдат. Александр Сергеевич Арганаиди

старостой, эта игра шла на пользу всем. Нам не нужно было беспокоиться о подготовке аудиторий к занятиям, составлением билетов для экзаменов, организацией и прочей ерундой. Взамен же Максиму предоставлялась возможность немного покомандовать нами и почувствовать себя важным.

      – Ты вообще заглядывал в чат? – тихонько обратился ко мне Ваня Уваров. Он принадлежал к числу тех немногих на военной кафедре, кто казался мне адекватным человеком, разделяющим в каком-то смысле мое отношение к происходящему. – Туда присылали указания майора, в том числе и о стрижке, – и он приподнял над головой кепку, демонстрируя короткую прическу с чуть выбивающейся из-под козырька челкой.

      – Я тут такой далеко не один, всех ведь не прогонят.

      – Всех прогонять и не надо, показательный пример нужен только один, – ответил Ваня, скривив лицо в сочувственной гримасе. – Ты ведь знаешь, кто им окажется, если до этого дойдет?

      – Ой, иди к черту!

      Ваня рассмеялся, похлопав меня по плечу, и вернулся к своему телефону. Максим же, словно раздражаемый звуками, выражающими радость и веселье, недовольно поморщился и повернулся к зданию кафедры, застыв в стойке смирно.

      – Парни, а подшивку кто-нибудь сделал? – подал голос Саша Сабуров. – Или, может, собирается? Там ведь будет жарко. Во всех смыслах, – и он закатился хохотом над собственной же шуткой. Вполне типично для него.

      – Я сделал, – ответил Абрамов. – А что? Нужна помощь?

      – Покажи.

      Абрамов отогнул ворот своего кителя, одна из внутренних поверхностей которого, та, что вплотную прилегала к шее, была аккуратно обшита кусочком белой ткани по всей длине воротника.

      – Неплохо, – протянул Сабуров. – Почти не вышел за края. Она обязательно должна быть белой?

      – Не знаю, Сань. Не торопись, сегодня все скажут.

      Позже все начали собираться на плацу, выстроившись в две неуклюжие кривые шеренги. Моя группа стояла в самом конце строя, у ангара, в котором нам не раз приходилось убираться, перекладывая никому не нужные вещи из одного угла в другой. В том ангаре собирались и хранились вещи, давно отвергнутые миром: старые компьютеры, сломанные принтеры, детали двигателей машин, вышедших из производства десятки лет назад, стулья и столы без ножек или без спинок. Это было настоящее кладбище хлама, содержимое которого почему-то только продолжало расти, несмотря на то, что студенты в конце каждого семестра усердно выгребали оттуда тонны мусора. На первый взгляд может показаться неэтичным заставлять студентов расчищать какой-то старый ангар, заваленный мусором, и, возможно, так оно и есть, но вот только студенты, которых принуждали к этому неисчислимое множество раз, никогда не жаловались, а напротив, даже радовались этому, пусть и тайком. Понять это можно лишь представив, что испытывает студент, томящийся вечером на занятии по военной подготовке, когда неожиданно распахивается дверь кабинета, входит техник с раскрасневшимся лицом и хриплым голосом говорит: “Илья Петрович, придется забрать