Метаморфы. Маргарита Евгеньевна Лукашкина

сидела в карете, как мне и было сказано, рассматривала дам и их кавалеров, отмечая красивые платья, украшения и искусные причёски. Вдруг среди гостей, поднимающихся по ступеням наверх, мелькнуло знакомое лицо. В голове пронеслось – МАМА?! Конечно же, я задней мыслью понимала, что мама никоим образом не могла здесь находиться, она погибла в тот день, когда родилась я, её могила находилась недалеко от той сгоревшей избушки, где мы жили с бабушкой. Мы часто носили туда цветы… И всё же это лицо я знала очень хорошо. На чердаке у бабули находился портрет, написанный её рукой, на нем внизу бережно было выведено «Мэриэнн» – полное имя моей мамы. Картина была хороша, на ней была изображена женщина, моя мама, смотрящаяся в зеркало, только вот в зеркале женщина смотрела в другую сторону и улыбалась даже по-другому, но бабушка говорила, что это она специально так нарисовала. Я верила ей.

      Нежные тонкие черты, которые я разглядывала долгими часами, веснушки на прямом, точёном носу, лукавые карие глаза и темно-рыжие волосы, которых мне так хотелось коснуться в детстве, да и сейчас. Я заучила эти черты наизусть, запечатлела в своей памяти, и эта женщина, проскользнувшая сейчас внутрь, была точно она, я была уверена в этом также хорошо, как в самой себе. Но как? Промелькнула предательская мысль о том, что, возможно, мама жива каким-то чудом…

      Я вышла из кареты, мне нужен был воздух, я смотрела туда, где в темнеющем и становившемся холоднее воздухе сиял ярким светом проход на светский раут. Неужели и правда она? Неужели я?.. А если ошиблась? Я не могла… Я так разволновалась, что мне перестало хватать дыхания. Я ухватилась за край перил лестницы и начала дышать глубокими вдохами, но все равно в глазах как-то сгустилась тьма, и в ушах зашумело.

      – Ох этой даме плохо! Ей плохо! – Словно сквозь вату проскользнули чьи-то слова. Я почувствовала сильные руки, подхватывающие меня и несущие куда-то. Голова словно пребывала в калейдоскопе.

      – Вы в порядке? – Голос прорвался ко мне сквозь пелену, и я уставилась в золотые глаза, а затем вскрикнула и отстранилась. Да, эти глаза были красивы, но они были так похожи на мои…

      – Спокойно, я не причиню вам вреда, – его голос был бархатным и очень приятным для слуха. Я обратила внимание на обладателя этих глаз, я хотела вернуться к изучению его лица, но его руки, поднятые в успокаивающем жесте, привлекли моё внимание. Точнее, это пятно на ладони. Родимое.

      – Нет-нет-нет, – я встала и отгородилась от него ладонями в таком же жесте, как и он. При чём сделала это не специально, но похоже взгляд мужчины упал на мою ладонь, также как и секунду до этого мой – на его.

      – О нет, – мужчина шарахнулся от меня назад, покачав головой. Мы одновременно посмотрели друг на друга и хором закончили:

      – Нееет.

      – Чарльз, в чем дело? Что-то случилось? Мне сказали, ты тут.

      Я оглянулась, мы были недалеко от входа в дом, там, где мне вдруг стало дурно, меня посадили на скамейку, напротив меня стоял странный мужчина, а к нам подошла та женщина… Та самая. Мама…

      Женщина