Метаморфы. Маргарита Евгеньевна Лукашкина

так всё и будет… – Сквозь всхлипывания проговорила Мэри, она улыбнулась мне и снова залилась слезами. Потом, поплакав некоторое время молча, я в это время гладила её по спине, она вдруг спросила:

      – Осенью, да? – Я осторожно кивнула, – и Энн тоже да? – Я опять кивнула. – Это были самые ужасные две осени в моей жизни. Мне было очень плохо, но я совершенно не могла понять, в чем дело… Я все время плакала и была в таком подавленном состоянии…

      Проплакавшись, Мэри встала и помогла встать мне. Она готовилась попрощаться. Мне было горько от этого… мне хотелось узнать больше. О ней, о маме… о Чарльзе.

      – Мне жаль, я не могу приютить тебя, мы и сами кочуем из города в город, да и Чарльз… Он знал Энн, – тётя отвела глаза, – и они не ладили, совсем не ладили, так что вряд ли он согласиться взять тебя к себе.

      Если же они не ладили, как появилась я?..

      – Ничего, – я улыбнулась и сжала её тёплую веснушчатую руку, – у меня тут работа, есть где жить, в этом нет необходимости.

      – Я рада, что познакомилась с тобой, и я рада, что у тебя все в порядке. Но мне нужно…

      Над парком раздался зычный крик, заставивший нас обеих вздрогнуть:

      – Мэри!

      – Собственно, о чём я и говорила, – она закатила глаза. – Чарльз меня будет искать, так что давай сохраним втайне наше знакомство, дорогая. Мне нужно идти.

      Она порывисто обняла меня и, огладив напоследок по щеке, скрылась дальше по аллее. На какое-то время мы стали близки с ней, словно я нашла ниточку, что вела к моему рождению и снова потеряла. Ах… сколько вопросов мне ещё нужно задать! Может быть, она знала, кого любила моя мама? Где она жила? Что любила? Её друзья? И… была ли она тёмной?

      Глава 5. Тьма

      В полутьме я нашла нашу с Оливией карету, и не прошло и пяти минут, как она вернулась с Зоуи, её закадычной подружкой. Весь путь до дома Оливии они проболтали, а я и не смела вставить и слова в барский диалог. Дома же все завертелось и лишь перед сном, поймав Оливию в библиотеке, я села к ней и рассказала, что произошло. Как я и ожидала, Оливия с готовностью выслушала меня, вздыхая, пуская слезу и всплёскивая руками, она всегда очень эмоционально реагировала на такие новости. И мне нравилось это.

      Закончив рассказ, я выдохнула, рассматривая лицо Оливии. Она молчала, а когда подняла глаза, они были тревожны. За дверью раздался шум, и мы обе вздрогнули.

      – Говори тише, – посоветовала я. – Вечно там Сония ходит, под дверями подслушивает.

      – Моя б воля, давно эту сплетницу вышвырнула, – произнесла дежурную фразу Оливия, однако в её голосе не было энтузиазма, что-то сильно тревожило её. – Если мы говорим об одних и тех же людях, то это Мэри и Чарльз Роцки… Рыженькая такая? – Я кивнула, Оливия отвернулась на мгновение от меня. – Не связывайся с этим людьми, Аселия, лучше не надо. Не ищи с ними ни связи, ни родства. Они плохие люди. Они замешаны во многих темных и грязных делах. Они мошенники и обманщики…