Гарпагон. Николай Владимирович Андреев

и спросил, уже догадываясь, каким будет ответ:

      – Вы ведь поможете мне выпутаться из этой истории? Да?

      Пророк нехотя, так, словно это стоило ему немалых усилий, разомкнул губы.

      – Нет.

      – Почему?

      – Потому что ты подвёл нас.

      – Что значит, подвёл? Я не понимаю.

      – Это значит: ты ступил на путь, который у вас, у русских, зовется кривой дорожкой. Он, конечно, тоже может привести к власти и к славе, но это не та власть и совсем не та слава, ради которой стоило бы тратить на тебя время.

      – И что теперь? – прошептал Введенский. – Вы меня бросите, да?

      Пророк поморщился. Сказал, что выбор человека – это прежде всего выбор первого шага, и оступиться на первом шаге – дать властям унизить себя – значит, изменить направление пути.

      – Да, я, конечно, понимаю! – продолжил он, от слова к слову повышая голос. – Тому, кто собирается стать великим, многое дозволено. Он может и должен в решающие моменты истории быть выше законов и традиций, он может и должен ради достижения поставленной цели быть неправым и несправедливым, но при этом его репутация в глазах учеников и адептов всегда должна оставаться безупречной! Тебе это понятно?

      Введенский опустил голову.

      – Так почему ты не понимал этого тогда, когда у всех на виду избивал дочь правителя города? Ты о чём думал?

      Введенский опустил голову ещё ниже.

      – Поэтому я говорю тебе: ты выбрал не тот путь, и мы выбрали не того, кто мог бы его найти. И нам от этого гораздо хуже, чем тебе… Так что, извини – отныне я тебе не помощник.

      Испугавшись того, что сразу после извинения Пророк исчезнет так, как исчезал каждый раз, когда считал разговор законченным, Введенский воскликнул:

      – Не уходите! Посоветуйте хотя бы: что мне делать?

      – Ничего… Терпеть и ждать.

      – Терпеть и ждать? Это всё?

      Как бы сверяясь с тем, что ему и так доподлинно известно, Пророк нетерпеливо посмотрел куда-то поверх головы Введенского. Сощурил веки и после небольшой паузы сказал, что да, как он и думал, его, Введенского, если ничего не случится, осудят сроком на три года.

      – Как на три?

      Введенский хотел крикнуть, что он не виноват – виноваты те, кто толкнули его в спину, что он исправится – обязательно найдёт единственно правильный путь, ведущий к славе… но тут холодное безоблачное небо стремительным вихрем обрушилось на бескрайнюю равнину, скрутило в глубокую воронку и затянуло внутрь чёрной пропасти, испещрённой светом бесчисленных звёзд.

      – За что вы так? – прошептал Введенский упавшим голосом.

      – Было б за что, расстреляли б.

      – Как расстреляли б? – не веря своим ушам, испуганно прошептал Введенский, и открыл глаза.

      – Да так, – сладко потягиваясь, ответил капитан МВД. – Шутка у нас есть такая… Ладно, всё, давай, просыпайся, а то, я смотрю, ты тут совсем закемарил. Разговор у нас с тобой предстоит сурьёзный.

      С этими словами он вынул из папки стопку исписанных листов. Положил перед собой и спросил: что