Дом дервиша. Йен Макдональд

четыре девушки с юга делили маленькую вонючую квартиру в текке Адема Деде. Все они закончили бизнес-колледж Мармара в один день. Затем одна уехала во Франкфурт в инвестиционный банк. Вторая перешла работать на стройку огромного гипермаркета, который возводили на голом склоне близ Анкары. Пять недель назад Зехра объявила, что возвращается обратно в Анталью, чтобы выйти замуж за бойфренда, о котором до этих пор никто и слыхом не слыхивал, и Лейла осталась одна-одинешенька, без наличных денег и работы, в рассыпающемся старом доме дервиша, единственная, у кого не было никаких определенных планов на будущее. В Стамбуле переизбыток ярких юных девушек с дипломами в области маркетинга. День за днем, счет за счетом деньги утекали, но одно было совершенно ясно – она никогда не вернется в квартиру, полную вопящих родственников и реактивных двигателей.

      Лейла считала ступеньки: тридцать одна, тридцать две, тридцать три. Расположение улиц знакомо: вон уже конец Киноварного переулка. Она в паре сотен метров от дома. Лейла снова сможет надеть удобные туфли. Двенадцать минут. Если ей удастся добраться до проспекта Иненю, оттуда уже ходят автобусы, долмуши и даже такси, хотя ей тогда придется потратить последнюю наличность, но все должно получиться, это же Стамбул. Ее пальцы трясутся от напряжения. В ушах что-то бряцает. Боже, она никуда не годится. Во всем виноваты проведенные перед телевизором вечера, множество вечеров, к тому же в квартире постоянно кто-то болтает и шумит. Потом Лейла понимает, что это бренчание издает вовсе не ее тело, а что-то извне. Она оказалась в облаке комаров. Лейла отгоняет рукой рой, кыш, мерзкие твари. Черное облако отскакивает от ее руки и собирается в парящую стрекозу. У девушки перехватывает дыхание от страха. Даже Лейла Гюльташлы слышала о подобных штуках. По всему Киноварному переулку утренние прохожие застыли на месте, пока роботы-стрекозы устанавливали их личности. Механизм парит на крыльях-вентиляторах. Торопись, торопись, торопись. У нее собеседование через десять минут, де-сять. Лейла могла бы раздавить эту штуковину и бежать дальше, но она напугана. Солдатам можно построить глазки, слегка пофлиртовать, чтобы их день прошел не зря, и они тебе кивнут. Солдаты – люди. А эти штуковины, как она слышала, иногда вооружены ядовитыми стрелами, маленькими злыми наножальцами. Бросить им вызов означает рискнуть. Но все так медленно, медленно, медленно, а она опаздывает, опаздывает, опаздывает. Лейла мигает от вспышки лазера, это беспилотный летательный аппарат считывает ее радужку. Стрекоза-бот поднимается на своих крылышках и рассыпается, превращаясь в облако более мелких механизмов. А вот теперь пора. Лейла бежит вверх, а потом вниз по лестнице до конца Киноварного переулка, а стрекозы над ней рассыпаются в дым. Лейла миновала их, но она ужасно, просто смертельно опаздывает.

      Весь транспортный поток, который развернулся из-за взрыва бомбы, переместился на проспект Иненю. Лейла воет, глядя на огромное скопление автомобилей, которые стоят плотно, передние фары вплотную к задней части