Дом дервиша. Йен Макдональд

тончайшие ослепительные детали персидских миниатюр к горящим линиям блейковских пожаров воображения. Зачем торговать красотой, если не ради красоты?

      – Вы размышляете, как далеко можно зайти, помещая одну надпись внутрь другой? – спрашивает Акгюн. – Возможно, до нанографии? Вам кажется, что это было бы нечто наподобие нанотехнологии? Чем меньше, тем мощнее? Есть ли уровни, которые мы не можем прочесть, но которые оказывают самое глубокое влияние на подсознание?

      Айше поднимает глаза и смотрит на балкон, где Хафизе провожает Топалоглу к черной лестнице, а оттуда вниз, на старое кладбище текке. Она незаметно выпрямляет три пальца. Тридцатипроцентная скидка. Хорошая девочка. Галерее Эркоч пригодится каждый цент.

      – Что, простите?

      – Я говорю о нанографии, которая проникает прямо в мозг и заставляет нас поверить в Бога.

      – Если кто и мог бы такое сделать, то только сефарды, – говорит Айше.

      – Изобретательный народ, – соглашается Акгюн. Он распрямляется, отрываясь от рукописи. – Говорят, что вы можете раздобыть всякие раритеты.

      – Похвалы от конкурентов нужно принимать с осторожностью, но у меня действительно есть некоторые… эээм… возможности. Вы ищете что-то конкретное? У меня есть отдельный просмотровый кабинет наверху.

      – Вряд ли он есть у вас в галерее. Это очень редкий и ценный предмет и, если его вообще можно где-то найти, то в Стамбуле. Если вы сумеете отыскать его для меня, то я заплачу миллион евро.

      Айше часто размышляла, что она почувствует, если в галерее запахнет деньгами, способными кардинально изменить жизнь. Аднан рассказывает о дрожи в кулаках, когда миллионные кредиты в газовых торгах начинают кристаллизоваться в прибыль. Нельзя дать этому ощущению соблазнить тебя, говорит он. Это верный путь к погибели. А теперь гость в костюме за тысячу евро в понедельник утром предлагает ей миллион евро, как тут не соблазниться?

      – Это большая сумма, господин Акгюн.

      – Да, и я не думаю, что вы возьметесь за подобный проект без аванса.

      Он достает из внутреннего кармана пиджака белый конверт и передает Айше. Конверт распух от денег. Айше берет конверт и приказывает пальцам удержаться от того, чтобы ощупать толщину конверта и количество купюр.

      – Но вы так и не сказали, что же я должна найти.

      Хафизе вернулась, выпроводив господина Топалоглу. Обычная спешка, с которой она готовит чай, чай для каждого рядового посетителя, срублена на корню цифрой «один миллион евро».

      – Все очень просто, – говорит Акгюн. – Я хочу купить Медового кадавра[29].

      Лейла в элегантном костюме «специально для собеседований» и на высоких каблуках прижата к перилам в трамвае № 19. Ее подбородок практически упирается в грудь высокого парня, от которого пахнет молоком, а сзади стоит толстый мужик средних лет, чьи руки под напором общественности то и дело соскальзывают на ее ягодицы.

29

Cadavre (фр.) – труп, мертвое тело. В XII веке на некоторых аравийских базарах можно было приобрести «медового человека» – человеческий труп, пропитанный медом, который применялся в медицинских целях.