Дельфин. Николай Валерьевич Игнатенко

сознания.

      Октавия, тем не менее, не была абы какой компанией. Её нестандартность и разносторонность оказали большую услугу Октавии – дизайнеру, а прыткость ума и боевой нрав не выбили из неё манер леди. Девушка очень много работала над собой и над проектами, что в итоге естественным путем сделало её очень интересным собеседником для барных подхалимов, которых, впрочем, та скоро переросла. Музыкальные способности прорывались через неё в караоке и дома после определенных напитков, и после таких приступов девушке всегда становилось дико стыдно. Тем не менее, нельзя было сказать, что музыка была для Октавии номером 1 – та закономерно нашла своё место в мозаике дизайнера хотя бы потому, что та лучше всех разбиралась в формах этих самых мозаик. Октавия была талантливой и успешной, периодически бесстыдной, немного наглой, но, если дизайнера прижимали в угол с просьбой о благотворительной помощи – она честно сдавалась.

      – Я всё равно вижу тут перспективу. Его не зря строили так, не случайно это работало несколько десятилетий.

      – Работало несколько десятилетий назад, Октавия.

      – Думаешь, времена меняются? Возможно. Но как люди шли тогда в «Дельфин» за диковинкой и безупречным вкусом, так пойдут и сейчас.

      – Разве что только зацепить ностальгию.

      – Я слышу разочарование? Не на то рассчитывал?

      Октавия поправила брюки и присела на подоконник, предварительно проведя по нему рукой и смахнув с краешка пыль.

      – Нет, вполне на то. Единственное, на что я не рассчитывал – так это то, что мы пойдем вслепую. Думал, хотя бы какой-то план будет набросан. Хотя бы черновик.

      – Иногда приходится чертить сразу на чистую.

      Лука пригладил медленно набирающуюся бороду.

      – Будем резать по живому.

      Центральный зал на данное время располагал двумя крупными горами из остатков столов и сносной сценой. Паркет здесь, в отличие от фойе, пребывал в печальном состоянии – дыр в нём все же не было, однако он был покрыт бесчисленными царапинами и отметинами не то от петушиных боев, не то от постоянных передвижений мебели. Со сценой было немного получше, но, само собой, электроника не работала ни в какой мере, что было возможно исправить, как сразу отметил Август, оценив ее «профессиональным взглядом».

      – Слушай, какого чёрта он опаздывает?

      Октавия не то спохватилась, не то у неё накипело. Лука рассмеялся и сейчас выглядел спокойнее.

      – Скажет, что была пробка, что фен не включался, что трамвай по пути сбил кого-то и там весь участок западного района собрался, чтобы покудахтать. Октавия поморщилась.

      – Да ладно, такое даже для него – перебор. Хотя всякое от него слышала.

      – Ну конечно, вы встречались два дня.

      – Полтора.

      – Он всем говорит, что два.

      Девушка недовольно взметнула необыкновенные брови, пластику которых замечали все, кто знал или не знал Октавию.

      – Беспрестанно врет.

      – Всегда. Вот я и говорю – заявится с этими словами.

      Лука