Дельфин. Николай Валерьевич Игнатенко

интересны деньги, мне – эмоции.

      Алекс вскинул брови.

      – Но зачем? Вы на них будете кормиться?

      Луку в этой комнате отчаянно держало лишь жгучее чувство творческой мечты и желание помочь брату.

      – Каждый кормится тем, чем хочет. Вы всеяден, я – нет. Но вы вряд ли поймете метафору. Вам нужны доходы от шоу, но их можно получить лишь завоевав своего зрителя. У вас нет денег, нет продаж билетов, потому что нет своей труппы, нет своего репертуара, у вас есть, черт возьми, только пыль на сцене и затемнённые в прошлом веке окна. Таково ваше наследие? В каком состоянии вам передал «Дельфин» отец? В каком вы его передадите детям?

      Алекс смутился. Ни с отцом, ни с дочкой не сложилось.

      – Мы не общаемся с ними.

      Странное и неуместное откровение немного смутило Луку.

      – Признаюсь, в этом желании мы единодушны. Но у меня такой возможности нет.

      Лука сжал в руке шейный платок, резко вынув его из нагрудного кармана.

      – У вас, Алекс, нет чувства прекрасного. И вам поначалу было стыдно, поглядывали на портрет отца, а сейчас вы вовсю дышите только деньгами, а еще более осложняет болезнь то, что у вас их нет. Вы пускали в это место каждого бродягу с его фальшивыми песнями и отсутствием истории за душой, кроме дикого пьянства. Он приходил и пел, дико безобразно и бездарно, вокруг него не танцевали огни, не попеременно гас и зажигался свет в такт накалу и духу песни. У вас не было музыкантов в оркестре. У вас не было музыки и представлений.

      – И вы были похожи на точно таких, а сейчас вы напоминаете мне агента-пройдоху, который пытается продать мне дешевый товар.

      Алекс был невероятно доволен своим выпадом, и сидел, откинувшись всем своим потным телом на спинку кресла на колесиках, отчего он резко отъехал назад, а из карманов выпало несколько предметов, среди которых была сигара, пара монет и зубная нить. Лука вдруг нащупал точку невозврата.

      – Алекс, мы можем дать вам то, что вы ищете, разрешая уличным бродягам ронять «Дельфин» на пол, пробивая дыры в его репутации. И дело никак не в контрактах, не в бумажках, Алекс, и это скорее наше преимущество, нежели ваше. Мы хотим дать свое шоу в «Дельфине», и вам повезло, но мы же можем собраться и уйти, если вы продолжите испытывать нас в дальнейшем.

      Он давил всей мощью, на какую был способен, сочиняя целые города на лету. Писатель себя совершенно не сдерживал:

      – Мы способны, выйдя на сцену, раздавать людям волшебные эмоции, а зритель откликнется на порыв, и не важно какой будет человек – если он пришел, он ответит на него раз, потом – другой, третий. Мы вернем этому театру забытые минуты, и это требует времени, подготовки, это требует вложенной души, перемешанной в блендере с потом и слезами. Мы дадим этому месту новую жизнь. А если мы сможем – вы утверждаете нас как основную и единственную творческую группу «Дельфина».

      – А если нет?

      Лука не сомневался.

      – Отдавайте ваш театр бродягам. Но если сможем – «Дельфин» наш. И мы даем такие программы, какие