Дельфин. Николай Валерьевич Игнатенко

с белыми скатертями, витающая в воздухе пыль, словно бы наполнявшая задушенные альвеолы театра, нахлобученные кое как алые занавеси – всё это давило неизбежностью своего главного посыла – это место было памятником взлёту и падению человеческой славы и гордости. Август цокнул и толкнул ногой лежащую в море мусора бутылку шампанского:

      – Это дорогое, одно из самых крутых.

      Старший брат перешагивал через деревянные остатки то ли столиков, то ли какой-то утвари из гримёрки, и подошёл ближе к сцене.

      – Я знаю, такое подают на приёмах. Они не жалели денег даже тогда, когда тут пели самые обычные алкоголики, пытались спасти репутацию вот такими путями.

      – И из этого ничего не вышло. И не получилось бы никогда.

      Лука хлопнул ладонью по сцене и всмотрелся в её глубину. Разглядев что-то в её глубине, скрытой сейчас темнотой из-за сломанного освещения, писатель вновь развернулся к брату.

      – В чём смысл тогда таких трат, если их плод ты найдешь смешанным со всем остальным на полу?

      Август пожал плечами и, проходя мимо брата к сцене, хлопнул его по плечу.

      – Мы же не повторим их ошибок. Вот в чем смысл.

      Сбросив куртку и положив её у основания сцены, Август влетел наверх и прошёлся по краю.

      – Знаешь, я не против взять старт или уже, наконец, финишировать здесь. В одном я уверен на сто процентов…

      Несинхронно раскачивая руками в такт его собственной музыке, изолированной в голове, музыкант продолжал:

      – Это место мы сможем сделать нашим вне зависимости от результата.

      Август улыбнулся ходу мыслей и взъерошил волосы. Старший брат поднял одну из стоявших вдоль стены картин и, положив на единственный стоявший ровно столик, принялся рассматривать её.

      – Нам предстоит много трудиться.

      Он говорил слегка рассеянно, перемещаясь взглядом от картины и её деталей к интерьеру «Дельфина», когда, вдруг остановил взгляд на своих собственных руках.

      – Над театром, над душой этого места, над его сердцем и его будущим репертуаром.

      Лука неожиданно прервался и ненадолго замолчал.

      – Нам предстоит работать над собой и над тем, что есть у нас самих. Это место может как стать катализатором успеха, так и серебряной пулей во лбу наших надежд, похоронив всё – от сбережений, которые мы сюда вложим, до перспектив и духовного удовлетворения. До способности жить в гармонии с самим собой и друг с другом. Если ты готов, то становись в очередь за мной.

      Проникновенные и слегка пафосные слова говорившего с огнём Луки тронули Августа, и тот на некоторое время замер, словно прикладывая речь брата с своим собственным размышлениям. Лука улыбнулся и весело хлопнул в ладоши.

      – Давай посмотрим, что еще от нас скрывает «Дельфин».

      С этими словами старший брат нырнул в мрачноватый проход, прятавший за собой закулисье и немедленно издал грохот то ли от падения, то ли от обрушения горы театрального реквизита поверх своего падения. Август встряхнул