Любовь, жизнь и далее по списку. Кейси Уэст

унылым выцарапанным сердцем выглядел нелепо. Мистер Уоллес допустил к выставке эти произведения, но отверг мои? Неужели они действительно настолько лучше моих картин? Может быть, я все-таки не имела ни малейшего представления о настоящем искусстве. И, может быть, мне нечего было предложить этому миру.

      Четыре

      – Кому-нибудь попадалась на глаза моя клиновидная кисточка? – крикнула я с лестничного пролета.

      Вообще-то мне крупно повезло. Родители всегда поощряли мое творчество и оборудовали одну из пустых спален под художественную студию. У меня было лучшее в доме освещение, разные рамки и полотна, а комод буквально ломился от красок и кистей.

      Мама вошла ко мне с пропажей в руке.

      – Нашла в баночке под раковиной.

      – Спасибо.

      На вопросы о выставке я отвечала, что мистер Уоллес рассмотрит мою кандидатуру. И опускала конец предложения – в следующем году. Я притворялась, что его и не было, и собиралась продолжать свою игру в своеобразные «прятки». Я могла прожить и без этой выставки. Существуют и другие, на которых я могу показать свои работы. Прямо сейчас ничего не приходит на ум, но они точно есть.

      – Что ты рисуешь? Потрясающе… – Она присмотрелась к плакату на мольберте. – Или не очень потрясающе.

      – По-моему, плакат получается очень даже клевым.

      – Зачем каждый раз рисовать Куперу новый плакат? Забыла о том, что такое вторичное использование?

      – В том-то и прелесть, мам. Я повторно использую старый плакат, всего лишь наслаиваю рисунки.

      – Хорошо, плакат и правда клевый, – признала она. – Но краска. Ты расходуешь так много краски.

      На уже готовый оранжевый фон я наносила мазки всевозможных оттенков голубого – они отвечали за динамику, и поверх этого хоровода красок легли воодушевляющие слова.

      Мама и не заметила, как я забрала у нее кисточку.

      – Понимаешь, мама, художнику нужна свобода творчества.

      Она прошла к окну и открыла его:

      – Я думала, мы обсудили проветривание. Не забывай впускать свежий воздух, когда рисуешь здесь. Испарения вредят твоим легким.

      – Не чувствую никаких испарений.

      – Ты просто принюхалась.

      – Мамуль, веками художники писали, не имея хороших систем вентиляции.

      – И, наверное, все они умерли от рака легких.

      Иногда спорить с ней было бесполезно.

      – Договорились, открою окно. Но тогда я рискую получить переохлаждение.

      Она похлопала меня по спине и глянула на часы:

      – Я думала, что гонки начинаются в два.

      – Так и есть. Подожди, который час?

      – Без пятнадцати.

      – Что? Черт. – Я довела черным последние слова и сняла плакат с мольберта. – У тебя же нет серьезных планов на вечер? Можно взять машину?

      Мама предпочла пропустить сарказм мимо ушей и вместо этого слегка подтолкнула меня к выходу.

      – Напиши мне, как только доберешься. И когда будешь возвращаться.

      – Может,