Лики Богов. Тара Роси

тела, обнимала упругую грудь, касалась осиной талии, обтягивала покатые бёдра. Из-за распоротого шва выглядывала обнажённая стройная ножка, прижимающая османца к земле. Закончив с путами, Умила выпрямилась, представ перед витязем во всей красе. Баровит понимал, что она что-то ему говорит, но слов не разбирал. Мысль о том, что эта девушка, сама того не зная, всячески изводит его и скоро сведёт с ума, всё сильнее укоренялась в сознании.

      – Баровит! – крикнула Умила. – Эй, Зорька!

      – А? – вырвался из ступора витязь.

      – Я говорю, тебе нести его придётся. Без сознания он, – повторила омуженка.

      __________________________________________________________________

      Рамена* – плечи.

      – М-да, – пробурчал Зорька.

      – Бери его, идём к батыю, – настаивала девушка.

      Витязь подошёл к ней, нахмурившись, процедил:

      – Я пойду к батыю, а ты иди, оденься.

      Умила смутилась, оглядев себя, зашлась краской. Развернувшись, стремительно направилась к реке. Легче старшему дружиннику не стало, вид сзади был столь же пленителен, открывая стройный стан.

      За спиной послышались стоны, обернувшись, Зорька увидел, как его друг ведёт скрученного в три погибели, хромающего пленника. Рядом вышагивала Радмила в одной рубахе, пусть и сухой, но с оголёнными бёдрами.

      – Вот скажи, Волот, – возмутился Баровит, – отчего твой османец сам идёт, а мой в отрубе?

      – То с Умилы спрашивай, – широко улыбнулся Бер.

      – Надобно их побыстрее Ждану доставить, – вклинилась лучница, упираясь руками в спину Волота, – идём.

      – Ты идёшь за Умилой да одеваешься, – строго сказал Баровит, – хватит вам ляжками светить.

      – Так коли есть чем светить, – насупилась девушка.

      – Прав Баровит, Радмилушка, – вступился Бер, – мужики давно уж женской ласки не видали, пожалей их, не лезь на рожон.

      Фыркнув, лучница неспешно направилась к подруге. Зорька закинул на плечо обмякшего османца, взглянул на переплывающую речушку Умилу. Сведённые брови друга и сжатые добела губы не скрылись от пристального взора Волота. Он ждал рвущихся слов, опасений или терзаний, но старший дружинник молча зашагал к мосту, Бер покорно последовал за ним.

      – Ты чего злой такой? – прищурился он.

      – Сестру свою видел? – пробурчал Зорька, ступив на мост.

      – Ну, краем ока, – ответил воин, пропуская перед собой стонущего пленника. – А что не так?

      – В одной мокрой рубахе красуется, к нашим так собралась.

      – Понятно, – ухмыльнулся Волот. – А с чего злой-то? Умилка у меня красавица. Чего тебе не понравилось?

      – Да в том-то дело, что всё понравилось, – Баровит резко повернулся к другу, отчего его пленник налетел головой на поручень, издав глухой стук.

      – Эй, ты полегче! Мёртвый-то он Ждану ничего не расскажет, – рассмеялся Бер. – Может, тебе в речке холодной искупнуться? Я тебя подожду.

      – Да ну тебя, – махнул рукой Баровит и зашагал к лагерю, – как скажешь чего. Что мне, пятнадцать лет что ли?

      – Да