Лики Богов. Тара Роси

с сабли тело противника – выживших не было. Ухмыльнувшись, витязь опустился на валун.

      – Я тебе велел в деревне оставаться.

      – Ты мне не тятька, дабы велеть чего-то, – фыркнула златовласая.

      – А кабы османцы к мирянам сунулись? – продолжал брат, вытирая кровь с лезвий мечей.

      – Тогда баб с чадами Любава к Радмиле увела бы, – заявила Умила, стряхивая с кольчуги чужую кровь. – Люба твоя – девка смелая, смекалистая да красива очень. Коли замуж её не позовёшь, обижусь на тебя… навсегда.

      Волот рассмеялся, щёлкнув ножнами.

      – А я могу тебе также пригрозить?

      – Нет, – ухмыльнулась сестра, спрятав сабли в ножны, – то я первая придумала. Тем более, ты же всё равно собирался.

      – Откуда знаешь? – прищурился витязь.

      Умила широко улыбнулась. Подойдя к брату, положила ладони на его щёки.

      – Мне сердце сестринское подсказало.

      – Думаешь, не откажет мне? Мы без малого две недели, аки знакомы, – спросил Волот.

      – Не узнаешь, коли не спросишь, – подмигнула Умила. – Да чего ей отказываться? Ты у меня красивый, умный, добрый. Какая девка тебе «нет» скажет?

      – Ладно, солнце моё, возвращаемся к нашим, – сказал брат, поцеловав девушку в лоб.

      Умила запрыгнула на серого коня, спокойно щиплющего молодую траву и, по-женски, аккуратно заправила выбившиеся из косы пряди. Волот подошёл к фырчащему жеребцу, бьющему копытом по пропитанной кровью земле. Витязь сжал поводья, погладил широкую шею, успокаивая его. Конь покосился на лежащего рядом хозяина, жалобно заржав, попятился назад. Умила посмотрела на упрямящуюся животину, вытянула в его сторону руку. Тепло пробежало по венам, запульсировало на кончиках пальцев, незримым облаком отделилось от ладони. Фырчащий жеребец застыл, посмотрел на девушку и медленно пошёл за ней. Волот потрепал густую гриву, запрыгнул в седло и погнал коня вслед за сестрой.

      Каменистая тропка вывела наездников к широкому полю. Густой лес дугой очерчивал его, упираясь в горизонт. Поодаль, у подножья горы виднелись острые крыши домов. Поднявшись в стремени, Волот внимательно всмотрелся – ни дыма, ни бегущих в панике мирян. Может, всё обошлось? Может, беда обошла деревушку стороной? Умила окликнула его, указывая куда-то, ударила коня по крупу. Взглянув поверх сестринской руки, Волот увидал дружину, и не только свою. Улыбнувшись, пустил жеребца во весь ход.

      Батый вёл отряд к лагерю, рядом вышагивал усатый витязь, чуть старше его. Дружинники поддерживали раненых соратников, несли на руках тех, кто не в силах был идти сам. Умила, соскочив с коня, бросилась к отцу.

      – Ты как, тятька? – встревожено спросила она, проведя по окровавленному лицу воеводы.

      – Живой, – улыбнулся Демир. – Слава Богам, братьев удалось нам отбить.

      – Рад видеть тебя, Велибор Касимович, – улыбнулся Волот, пожимая руку воеводе тангутской* дружины.

      – А я-то как рад, – ухмыльнулся Велибор, расцеловывая щёки Умилы. – Мы выбили