Зеркало между нами. Яни Эш

бы нам не вернуться и не исследовать этот скетчбук?

      – Нет! – я резко хватаю его за руку, чтобы даже не думал идти к байку. Я больше туда ни ногой. Даже не просите. – Паш, спокойно. Я уже отошла. Это, скорее всего, была галлюцинация.

      – Галлюцинация в виде книги?

      – Я не дам тебе туда пойти. Мы приехали не для того, чтобы кормить разыгравшееся воображение. Пожалуйста, давай просто закончим дело и вернемся домой.

      Юджин устало вздохнул.

      – Я тебя не понимаю. То ты бредишь ловушками, желая кого-то выследить, словно маньяк, то начинаешь собственной тени бояться.

      – Все нормально, Паш. Правда. Сейчас единственный, кого нам надо выследить, — пара красных носков для твоей батарейки.

      Я не забыла: Ткач нам запретил выходить в Сеть до его возвращения. И уж тем более собирать сомнительные устройства по не менее сомнительным инструкциям из глубин даркнета. В конце концов, предел человеческих возможностей лежит где-то у пенной кромки океана, тогда как на глубине начинается нечто, с чем мы не можем сосуществовать.

      То, что мы делали, не требует глубокого погружения. Если условно разделить физическую Сеть на уровни, как это любят делать с даркнетом в целом, получается примерно десяток видимых и огромное число невидимых «этажей», посчитать которые я не могу в силу того, что они… кхм… невидимы.

      Точнее, неосознаваемы человеком. Чтобы туда спуститься, нужно обладать несколько более широким функционалом, нежели у нас. Как минимум видеть разницу между третьим измерением и всеми остальными.

      Знаете этот популярный пример про рыбку в круглом аквариуме? Рыбка не может осознать мир за его пределами, потому что ее организм попросту не приспособлен для восприятия чего-то, кроме воды, ограниченной стеклянной искажающей сферой.

      Да и слово «спуститься» тут не подходит. Сеть нельзя охватить законами трехмерного пространства: многие вещи там существуют внутри самих себя, замкнуто накручиваясь на физически осмысливаемую реальность. Даже наши собственные тела там выглядят совершенно иначе, раскрываясь в тех ракурсах, что прежде не были им доступны.

      Я никогда особо не стремилась туда, да и вряд ли в ближайшее время это желание появится. Ведь в том мелководье, где мне доводилось побывать, достаточно рыбы, чтобы кормиться ею всю жизнь.

      – Черт, замок не поддается! – пока я лениво доедала пряник, Юджин уже вовсю возился с дверью. – Слушай, походу, придется другой дом искать, здесь голяк.

      – Давай со второго этажа, – я киваю в сторону форточки. – Встанем на стол, ты меня подсадишь.

      – Серьезно? Ты же только что была в неадеквате. Может, лучше посидишь, придешь в себя до конца?

      – Я же сказала, все хорошо! – начинаю злиться. Он не понимает, что между противными, но все же осознанными глюками и безумием целая пропасть под названием «здравый смысл», которого у меня хоть лопатой греби. – Я пролезу.

      Можно было пойти по пути наименьшего сопротивления. Вернуться к дому с мольбертом. Но мне даже помыслить