Зеркало между нами. Яни Эш

на это внимание, хотя он мелькнул в отражении всего на секунду.

      В перламутрово-синей воде, качаясь на волнах и деловито изгибая шеи в процессе поиска пищи под кожей соленого прибоя, дрейфовали лебеди.

      Белоснежные и чистые, ослепительно контрастные на фоне ультрамариновой бездны. Я осторожно вышла на улицу и спустилась к бухте по камням, которые едва успели обсохнуть после ночного ливня.

      Лебеди меня не боялись. Они как ни в чем не бывало занимались своими лебедиными делами, периодически посматривая, нет ли у меня чего вкусненького при себе. Я же тупо стояла и пялилась на них с берега, не в силах оторвать взгляд.

      А потом одна из птиц издала долгий гортанный звук — я даже не знала, что лебеди так умеют. После чего все их небольшое семейство развернулось и как по команде двинулось прочь от берега.

      Хватит валять дурака и всюду видеть знаки. Знаки существуют не для того, чтобы искать в них подтекст. Их требуется потреблять, а не исследовать.

      А потом я увидела темную фигуру. На камнях. Совсем недалеко отсюда.

      Я обернулась. Бросилась к скале — да, вне всяких сомнений, среди избитой сизости гальки лежал человек. Неподвижно, на животе.

      – Твою ж мать!

      Будить Юджина времени не было, мне это и в голову не пришло. Я вскарабкалась на утес и спустилась к обнесенному колючкой участку суши. Навстречу промозглому ветру и ледяным лужам, будто не конец лета сейчас.

      Камни встречали меня встревоженными криками: ты чего так долго копаешься?! А мужчина, промокший насквозь, растерзанный острыми ракушками, даже не шевельнулся.

      – Эй! – кричу я, осторожно спускаясь по скользким валунам. – Вы живы?

      Его правая рука морщится от ссадин. Кровь уже остановилась, но, судя по ране, вытекло ее немало. Только тогда я поднимаю глаза и вижу надпись на камне:

      Volume 29

      S[нечитаемо] 3

      W[нечитаемо] 2

      Что, черт возьми, здесь произошло?! Неужели первое, что сделал этот тип, чудесным образом спасшийся из пасти голодного моря, — написал кровью непонятные символы?

      Мне страшно приближаться к нему. То есть я бы никогда не решилась на это в сумерках или ночью.

      Судя по цвету кожи, он сильно замерз, но дыхание и пульс прослеживались. Он был жив, этот таинственный счастливчик!

      Я аккуратно перевернула его на спину, опасаясь за сломанные кости, но, похоже, и здесь обошлось без травм. А вот коже на лице и груди повезло меньше. Я невольно прижала руки ко рту: содранные лоскуты уже не кровоточили, но сильно отекли и выглядели жутко. Ему срочно требовалась помощь, но поднять незнакомца без Юджина я не могла.

      – Кто же вы такой… – прошептала я в исступлении.

      Здесь вокруг множество побережий, а это — одно из самых крошечных и неприветливых.

      На вид незнакомцу можно было дать лет сорок с хвостиком. Он темноволосый и загорелый, как все южане. В джинсах, свитере и куртке. В ботинках.

      Я осторожно приподняла его голову, и мужчина сразу застонал, словно