Квантовая механика. Григорий Александрович Ельцов

года Система окончательно сломит меня, а моя мотивация значительно снизится. Эх, если бы не надо было ходить в эту долбаную школу! Не потому, что она отнимает много времени, а потому, что в школе обитают все эти голигровы, директора и прочие «жирные». Потому что там, так же как и во всех других учреждениях, где в руководстве собираются кухарки и бездари, всё давно без малейших умственных человеческих усилий определено. И мне там уж точно не предначертано высшими силами стать героем со знаком плюс. Они, эти голигровы и прочие директора, кажется, живут в каком-то другом измерении, где у людей такие жизненные ценности, до которых мне никогда не то не опуститься, не то не допрыгнуть. Я ещё не решил это окончательно, даже несмотря на то, что не сомневаюсь, что у всех этих людей, занимающих высокое положение в школьной иерархии, напрочь отсутствует созидательное начало, и они норовят сломить его в тех, в ком присутствуют его задатки. Нет сомнений в том, что они не дадут мне почувствовать лёгкость и вдохновение, не позволят насладиться радостью от проделанной работы. Потому что им самим всё это незнакомо; согласно их представлениям, жизнь – это постоянная борьба. Лёгкость для них – признак слабости. Успех они измеряют только количеством человечности, растраченной в рамках борьбы. Но никогда они не признают успешным то, что сделано с осознанием собственной принадлежности к человеческому виду. Эта жизнь – их жизнь, и они устанавливают в ней свои правила и законы. Нет, в институт я всё же никак не поступлю, как не крути. Но с дистанции сходить не буду.

      Подходя к институту, я всё же ощущаю какое-то подобие вдохновения. Вуз кажется мне намного больше, чем школа; его хоть и сложно назвать большим миром, но он не такой микроскопический, как школа, которая в моём подсознании намного меньше размером, чем, например, Голигрова.

      Первое занятие в моей группе – это тренинг. Когда захожу в аудиторию, вижу необычайно молчаливых Костю, Олесю и Яну. Да и мои одногруппники ведут себя намного тише, чем обычно. Видимо, настроение ведущих тренингов передалось и им.

      Только тогда, когда прошло десять минут с момента начала занятия, Костя, оглядев наш кружок, в котором зияли пустоты, говорит:

      – Что ж, наверное, больше никто не придёт. Как видите, многих ваших коллег хватило только на один месяц. В связи с этим руководство института попросило нас помочь при распределении людей по группам. Раньше было четыре группы, а теперь надо сформировать три. Мы решили при формировании руководствоваться вашими собственными пожеланиями. Возьмите листы бумаги и напишите на них, с какими ведущими вы хотели бы заниматься. Должно быть, вам известно, что ведущих тренингов всего шестеро – трое нас и трое других, которые ведут тренинги у тех двух групп, с которыми вы пересекаетесь только на общих лекциях. К сожалению, двоих из ведущих руководство решило отстранить от работы, и теперь в каждой группе будет два ведущих. Мы в свою очередь тоже напишем свои собственные пожелания. Если же есть такие люди, для которых само познание важнее лиц, тем лучше для нас и для руководства. Такие