Корпус А. И. В. Резник

аккуратные морщинки собираются вокруг карих глаз. Женщинам очень идут морщины. Мама говорит, что морщины – воплощение и эталон женской мудрости, свободного от похоти изящного совершенства женского тела, способности к эмпатии, состраданию и умению отдавать. – Все никак не получалось набрать проходной бал. Да и сейчас еще не все до конца понятно – анализы отличные, но как поведет себя организм не известно. В общем, ты понимаешь.

      – Вполне. Хотя, конечно, это очень храбрый выбор. Работа в разы тяжелей, как по мне.

      – Это бесспорно. Но каждому свое, Ким. Тем более теперь, когда такое случилось – я не хочу оставаться на этой работе, если мне придется разыскивать и брать под стражу этого психопата. Я просто не выдержу. Да и не только это. Все эти матери, не сдавшие экзамен, у которых мы забираем детей, все эти эрпешники, с которыми мы должны проводить беседы. Святая земля, они ведь иной раз мало чем отличаются от приматов. И пахнут так, что сил нет. В той или иной степени мы занимаемся этим всем. Все проходит через нас в первую очередь, и мне совсем не обязательно видеть живьем, чем занимаются солдаты «Корпуса А» и ты в том числе, чтобы понимать, какую мы все несем ответственность. Я устала. Знаешь, наверное, это работа не для всех. Не для меня.

      – Точно. – я смотрю в свою пустую тарелку, раздумывая, как бы ненавязчиво сменить тему. Последний год мне тоже частенько бывало неуютно на службе, но я всегда стараюсь не думать об этом, и уж тем более не вступать в подобные разговоры. Я люблю свою работу, и моя работа несет пользу обществу – я искренне верю в эти слова. Стараюсь верить. Не хочу расшатывать лодку. Особенно сейчас. До беседы с Вайолет было очевидно, что детективом работать легче, чем палачом на выезде. Теперь же уверенность сменилась сомнением, маленькой червоточинкой размером с игольное ушко, которое с сегодняшнего дня будет расти. Неважно. – Расскажи про экзамен. Что самое сложное?

      – Самое трудное – не раздражаться и не кричать на детей. Потому что это самый долгий этап, и это, в, самом деле, гораздо тяжелей, чем может показаться. Но это потом. Сначала недосып. Беременность. Да все. Все, что не возьми непросто. Последний тест проводится на имитаторе виртуальной реальности высокой вовлеченности. На самом деле теряешь связь с реальностью. Это очень страшно. Я думаю, комиссия принимает решение в основном по результатам именно этого теста. По крайней мере, я бы поступала именно так.

      – И?

      – Ты хочешь знать подробности?

      – Почему нет?

      Вайолет задумчиво кивает, разглядывая свои руки.

      – Хорошо. Представь себе, что сначала тебя все раздражает, постоянно тошнит и хочется блевать. Сначала блевать. Потом плакать. Потом опять блевать. Сначала не можешь какать, потом не можешь есть. Не переставая плакать и блевать. Потом становится невозможно спать: на спине нельзя, на животе нельзя, на боку неудобно. Тяжело ходить, трудно сидеть, сложно одеваться, невозможно нагибаться, надевать обувь, вставать с кровати и все это на фоне не проходящей изжоги, газов, слезливости. Грудь