Торфъ. Петр Борисович Гришин

Сабдаку пофиг где промышлять. Ему главное над тобой поглумится, да всю душу тебе извести, затем и метки ставит, смотрит потом какой дурак на такую уловку купится!

        Оглядев окружавший их плотной стеной лес, Порфирий Александрович перекрестился.

      – А бывало и Ада (Мелкие духи) притянут такой вот меткой с собой, те могут и безвредными быть, за детьми присматривать, но в основном злые они. Козни да пакости их удел. Надо оно тебе такое Фёдор Иннокентьевич? Вот и я разумею, что нет.

         Дойдя до силков, Порфирий Александрович весело воскликнул – «а вот и наше фирменное блюдо пожаловало» и вытащил из них весьма солидного тетерева. Еле затолкав его в переполненный дичью рюкзак, глянув на Фёдора Иннокентьевича, процедил- «Баста» и споро потащил друга домой. День рождение все же....

          Проходя мимо первых силков, Порфирий Александрович снова перекрестился.

      – Точно Сабдак! Смотри, прибрал себе зайца. Расстроился поди, что не купились мы на его уловку!  А ты говоришь, давай возьмём.... эх, голова ты садовая Иннокентьевич.... точно без меня пропадёшь.

         Дойдя до посёлка, друзья разделились. Порфирий Александрович объявил, что займётся подготовкой праздничного стола, а Фёдору Иннокентьевичу велел созвать гостей, и явиться на празднование ровно в пять! Часов в посёлке ни у кого не было, поэтому пять часов означало время, когда над Тайгой начинали сгущаться первые сумерки.

                          «Жан Яковлевич»

        …Тук, тук, тук.... Заботливо откидав от двери, приваливший её снег, Фёдор Иннокентьевич громко позвал.

      – Жан Яковлевич, дорогой, не изволите ли впустить, если конечно не заняты?

      – Вы что ли, Фёдор Иннокентьевич? Сейчас, сейчас, впущу, что же вам на морозе то топтаться…

         Мгновением спустя дверь медленно отворилась, явив взору Фёдора Иннокентьевича  весьма интеллигентное, но чрезвычайно помятое лицо.

         Очки в круглой оправе из позеленевшего от времени пластика, всклокоченная борода и внушающая уважение лысина – все выдавало в  Жане Яковлевиче потомственного интеллигента. Того самого, который даже забредя ненароком в хлев, будет почтительно обращаться к свиноматке на вы. Здравствуйте Хавронья Ивановна, как поживаете Хавронья Ивановна?

          Точно так же, как и Фёдор Иннокентьевич, Жан Яковлевич всем сердцем был предан литературе, но, с написанием стихотворных форм у него клеилось ещё меньше чем у Фёдора Иннокентьевича, посему Жан Яковлевич с упоением придавался прозе.

      – Здрассссьте Вам! Проходите, любезнейший мой, прошу!

      – Благодарю Жан Яковлевич, но я скорее всего, лишь на минутку заглянул. У нашего горячо любимого Порфирия Александровича сегодня совершенно внезапно приключилось оказия под названием –  День Рождение. Представляете?

      – Дык эта оказия уже пятый раз на моей памяти! И это лишь в этом году! Я уж молчу про прошлый!

      – Но  вы ведь понимаете дорогой мой  Жан Яковлевич, что Дни Рождения просто так не случаются?

      – Да неужели?

      – Представьте