Прощай, рак. Людмила Герстен

проявляя заботу о своем младшем брате и сестренке, особенно в мое отсутствие, иногда любил и покомандовать.

      Павел – умный и талантливый подросток, зрелый не по годам. Среднюю школу закончил на год раньше положенного, перескочив один класс и поступил в лучший ирландский университет в Дублине колледж Тринити (Trinity College), и в то же время был зачислен в Калифорнийский университет Ист Бэй (CSUEB East Bay). В семнадцать лет, будучи еще несовершеннолетним, принимает решение – отправиться в одиночку в Соединенные Штаты, чтобы продолжить образование, не зная никого в этой стране и не самой страны. Я не могла быть рядом с ним! А как бы хотелось разделится надвое, но я одна, детей трое и выбора нет, должна быть рядом с двумя младшими детьми. Появилось странное ощущение, когда старшего сына не было рядом. Разлука никогда не была такой долгой. К этому сложно привыкнуть.

      Настало время принять, что мой сын вырос, я должна полностью доверять ему и верить, что все будет хорошо, посылая свою положительную энергию. Этого достаточно, чтобы отпустить своего ребенка на другую сторону Атлантического океана добиваться своей цели.

      Мы сталкиваемся с реальностью в больнице Барселоны

      С того момента, когда мы вернулись из Испании в Ирландию, связь с отцом Кейт поддерживалась постоянно. У него была возможность связываться с врачами в Барселоне, так как жил неподалеку, в Таррагоне. У нас, конечно, были наблюдающие девочку врачи, но самая ближайшее детское онкологическое отделение находилось в Дублине, что в трех часах езды на машине. Основной контроль и само лечение радиотерапией происходило в Испании, поэтому для достоверности, всегда спрашивали и их мнение.

      – Состояние Катерины ухудшилось. Требуется срочная госпитализация в Касльбар, что недалеко от нас. – сообщила с тревогой Карлосу.

      – Что случилось? – тревожно спросил. – Завтра срочно поеду в больницу Валь де Эброн узнаю, почему ей плохо и что нам делать?

      Мы легли в больницу. Доктора начали подбирать новое лечение. Я не думала ни о чем плохом, но сомнения и неуверенность оставались.

      Ничего конкретного нам не говорили. От испанских врачей-онкологов отец тоже не получил четкого ответа.

      – Мы сделали бы то же самое, – отвечали они. – Мы назначили бы те же самые лекарства, что и в Ирландии.

      Карлос совершенно не знал, что делать. В очередной раз отправился к доктору Галльего, заведующей отделением онкологии, с кем мы больше всего могли беседовать и чувствовать себя в безопасности, она внушала доверие. Окончательного ответа пока не было. Взволнованно и чуть не плача, Карлос требовал честного ответа, что же все-таки нас ожидает? Доктор Галльего наконец-то решается рассказать правду и произносит ужасный вердикт. Неожиданный вердикт. Вердикт, который лучше было бы и не слышать. То, что даже трудно себе представить.

      – Мне искренне жаль сообщать Вам об этом, в действительности, Вашей