Играй, Агата!. Катерина Штейнберг

летняя жара,

      На площадке танцевальной музыка с утра!

      Рио-Рита, Рио-Рита, вертится фокстрот…

      На площадке танцевальной сорок первый год.

      Звучит сирена воздушного налета, грохочут взрывы, по большому экрану в глубине сцены мечутся широкие лучи прожекторов, ловящих в перекрестье фашистские бомбардировщики. Пока идет заставка из-за кулис появляется хор (и гитаристы, Агата справа, Даша слева, а Вася посередине, между двумя группами). И дальше – как кино: вот ребята переодеты в военную форму, вот девочки машут им вслед платочками, кадры атаки на экране, вот оставшиеся в живых солдаты возвращаются в объятия любимых. Только уходило шестеро, а назад вернулись двое.

      Вспомните, ребята! Вспомните, ребята!

      Это только мы видали с вами,

      Как они шагали от военкомата

      С бритыми навечно головами.

      Агата поет изо всех сил. У нее разрывается сердце от жалости и боли, она сразу и те девушки, что провожают, и те солдаты, что поднимаются из окопа, и мать одного из солдат. Но музыка ведет ее, не дает развалиться, требует продолжать, допеть до конца.

      Последний аккорд – несколько секунд паузы – и зал просто обрушивается. Все встали, хлопают яростно, никак не прекратят. Агата видит, что многие женщины в зале вытирают глаза. Выступающие быстро спускаются по боковым лесенкам и идут на свои места – сквозь ливень аплодисментов, хлопков по спинам и плечам, зрители никак не могут успокоиться. Ведущий конкурс старший вожатый СанСаныч давно вышел к микрофону, пытается что-то говорить, но его не слушают. Наконец буря стихает, СанСаныч объявляет следующее выступление: «на сцену приглашается восьмой отряд с песней «Землянка».

      Ого, думает Агата, вот уж кому не повезло! Восьмеркам. После нас петь «Землянку» – это сто процентов провал, их даже слушать никто не станет. То возбуждение, что держало ее под током последние два дня, исчезло, она устала и хочет побыть одна.

      Агата выскальзывает из переполненного душного зала и выходит на пустынную площадь перед зданием столовой. Весь лагерь – там, в клубе, им еще долго маяться, пока не пройдут все выступления, включая самые дурацкие и пафосные, потом еще ждать, пока жюри объявит победителей. А она – свободна, внутри какая-то незнакомая пустота и усталость. Очень болят стертые пальцы, в голове гулко и просторно, ни звука. Агата идет к качелям в глубине сада, ложится спиной на автомобильную покрышку, исполняющую роль сиденья, и начинает тихо-тихо отталкиваться ногой. Господи, как же хорошо! Просто быть здесь одной, никуда не бежать, ни с кем не разговаривать, только бездумно смотреть на темнеющее небо сквозь листья огромных лип и кленов, чувствовать остывающий воздух, слышать начинающийся вечерний пересвист в кустах и поднимающийся из травы стрекот. Мягкое вечернее тепло обнимает Агату, она чувствует только покой и незнакомое прежде удовлетворение от победы: я смогла это сделать, я справилась. Я умею играть на гитаре.

      Глава четвертая. Сыграй, Агата!

      «За