Играй, Агата!. Катерина Штейнберг

на обед застает их на середине лестницы в столовую.

* * *

      Как ни старается Агата, проскользнуть мимо вожатых в свою комнату не получается. Валя и Галя отлавливают ее возле входа в корпус, причитают, хлопают крыльями, тащат сначала мыться. Еще раз мыться. А теперь мыться как следует! И голову тоже!

      Отмытой до скрипа Агате заклеивают огромным пластырем коленку, пластырем поменьше – разодранный локоть, отбирают, невзирая на вопли, любимую желтую футболку и грязные шорты («Они всего немножко грязные! Их можно отряхнуть! – Агата, ты же де-во-чка! Ты должна быть опрятной! – Я вообще никому ничего не должна!»), крайне бесцеремонно залезают в чемодан, выуживают из глубин синий сарафан с ромашками, пахнущий домом и бабушкиным утюгом, заставляют переодеться.

      И чтобы уже полностью сломить волю – причесывают. Заплетают две аккуратные короткие косички, закрепляют какими-то дурацкими заколочками, хотя Агата и отбивается, и кричит «насилие над ребенком!», и просит, чтобы кто-нибудь пристрелил ее и тем самым прекратил ее мучения.

      Галя и Валя попеременно делают зверские рожи, улещивают, восхищаются необыкновенным цветом ее волос, а так же их необыкновенной густотой, уговаривают, сулят, угрожают, и в конце концов добиваются своего: на кровати в комнате «девочки, номер 2» сидит чистенькая хорошенькая пастушка в синем миленьком сарафанчике, чистых носках и нормальных девчачьих сандалиях. А не в этих ужасных кедах, на какой помойке ты их нашла. Полюбовались, удовлетворенно поцокали языками, сказали «вот видишь, теперь совсем другое дело» и велели идти на полдник.

      Агата вернулась с полдника и стоит перед корпусом, пытаясь придумать себе хоть какое-то занятие. Как вообще девчонки живут в этих идиотских платьях и не кидаются под поезд от отчаяния? Ничего же в них делать нельзя, совсем ничего!

      Вот, например, качели. Агата чемпион лагеря (в своей возрастной группе) по прыжкам с качелей. На дальность – когда надо очень точно поймать нужный угол и вылететь с сиденья по самой правильной траектории, и на высоту, когда ты просто поддаешься мощной силе, выталкивающей тебя в небо в тот момент, когда толстые железные прутья ударяются о верхнюю перекладину. Тут никакого особого умения не требуется, одна только храбрость, потому что летишь потом к земле с высоты примерно трех своих ростов и ударяешься довольно сильно. Но зато летишь. И сначала – вверх.

      И как вы себе представляете этот процесс в платье? Качаться, как остальные девчонки, попарно, зажимая подол между ног? А лететь как? Чтобы все видели твои трусы, позорнее вообще ничего на свете не бывает?

      Так что, качели мимо.

      Горка тоже мимо, и лазилка, и все игры с мячом, а также невозможно залезть ни на какое дерево. Даже побежать толком нельзя, дурацкие сандалии совсем непригодны для бега. Что остается? Библиотека сегодня закрыта, выходной. Постояла посмотрела, как девчонки из седьмого отряда прыгают в «козлика». Тоска.

      В довершение всех бед мимо проносятся мальчишки с мячом и не узнают ее! Агата рванула